– Обычно, – сказала Иргильда достаточногромко, – Итания остра на язык… Почти все с кличками, которыми онанаградила. Надо признать, иногда удачными. Будто и не дочь тцара, а уличнаядевка… От ее кличек не отмоешься, не соскребешь… Какие бы титулы и земли ниприобретал, такую кличку утащит с собой и в могилу, передаст наследникам…Странно, что про этого дикаря ни слова!

– У нее много дел, – заметил Барвник.

– А варвара не удостаивает даже клички!.. Странно, онацепляла их гораздо менее достойным.

Горасвильд, уязвленный, что Иргильда разговаривает больше состарым магом, чем с ним, сказал со смешком:

– Ваше Величество! Он хочет сказать, что Итания простопритворяется равнодушной к варвару.

– Никакое притворство не поможет долго скрыватьлюбовь, – ответил Барвник. Взглянул на Иргильду, сухо добавил: – Илиизображать, когда ее нет.

Итания наконец отвернулась и прошла мимо Придона и неудостоив мачеху взглядом. Придон пожирал ее жадными глазами. Рядом шумновздохнул Черево. Но Итания ушла, а вместе с ее уходом исчез мир, образоваласьчерная пустота, Придон отвернулся и долгим жадным взором провожал прямую спинуИтании, а когда опомнился и бросился следом, она уже исчезла в огромном дворцес множеством залов, зальчиков, покоев, палат и горниц.

Итания успела увидеть, когда артанин ринулся за нею,отступила за колонну, а когда тот пробежал мимо, ловко шмыгнула в соседний зал,воспользовалась воздушным мостиком и через несколько минут была уже на другойполовине дворца, отделенной внутренним двориком.

Щеки горели, в ушах звучали его страстные слова. Она закрылаглаза, ноги стали ватными, оперлась о стену, чтобы не упасть. Даже подопущенными веками горело его воспламененное лицо, в глазах сияющие звезды, налице восторг и обожание. У него сильное красивое лицо, шрамы придаютзначительности, таинственности, загадочности. Ее с первых же минут обожглинезримые волны животной страсти, в теле возник и остался жар, щем, непонятнаятоска, от которых хочется то ли вернуться и броситься ему на шею, то лизакричать и убежать на другой конец не то что дворца – света.

На этой половине дворца чужих вообще не бывает, только свои,она прислушалась к отдаленным звукам музыки, поколебалась, вспомнила проМилену, лучшую подругу, с которой вместе росли, поверяли друг другу тайны.

Кто-то встретился по дороге, спросил участливо:

– Итания, на вас лица нет! Что-то случилось?

– Нет-нет, – ответила она поспешно, – всехорошо. Не прошла и двух залов и, на ловца зверь бежит, услышала ласковый голосМилены:

– И не уговаривай, Андмир!.. Мы с ним разговаривали,уговорились. Я дала согласие и обещала, что попробую уговорить родителей…

Итания остановилась за колонной, ибо Андмир, старший братМилены, воскликнул в бешенстве:

– Что их уговаривать? Они будут только рады!.. Но ты,Милена, ты! Ведь помнишь, мы из стариннейшего рода, корнями уходим к самомуТарасу, мы – беры, мы в родстве со светлым князем Вольдемар Большой Щит, а тотпрямой потомок Яфета!.. Ну не позорь ты нас, я тебя умоляю!..

Итания ощутила, как сердце дрогнуло. Похоже, у ее лучшейподруги то же самое, та же беда, она полюбила неровню. Андмир, чистый и честныйюноша, глаза у него, как помнила Итания, всегда светятся изнутри, у негонастолько яркая и незапятнанная душа, что просто неловко за него… Сейчас же вего страстном голосе звучат слезы, отчаяние, мольба.

– Ну, Андмир, – послышался слабый голосМилены, – ты все не так понимаешь…

– А что не так? – ответил он с яростью. – Онже торговал гнилым сукном да крадеными лошадьми! А чего стоит его обман на стройкезападной стены, когда он трижды продал несуществующий лес?.. И все равно этатолстомордая скотина как был мелочной гнидой, так и остался: слуг поедом ест,если кто купит не самые дешевые во всем городе мясо или рыбу! Я как увиделпозавчера эту пузатую гадину, едва не выблевал!.. Пьян, грязен, волосы нестриженные, лоснятся от грязи, от него прет, как от коня, а еще и орет, чтотолько дурни каждую неделю моются, а вот он ни разу в жизни не мылся и потомуздоровый, как медведь!.. Да какой он здоровый, если пузо до колен?

Итания осторожно выглянула. Милена нервно краснела,бледнела, пальцы перебирали узел на поясе длинного платья, она то смотрела влицо негодующего брата, то поспешно роняла взгляд в сторону.

– Мы уже уговорились, – ответила она слабо.

– Ну и плюнь на уговор! Подумаешь, уговорились! Ты что– артанка? Все, что не на бумаге и с подписями трех уважаемых свидетелей –тьфу… Ты – урожденная Гетельмира, из рода знатнейший беров, а он –разбогатевший торговец краденым, жулик, вор, пройдоха! Не позорь ты наш славныйрод, наши корни, наших великих предков!.. Подумаешь, кольца, серьги…

Итания видела, как Милена невольно бросила взгляд на своируки. На кистях позванивают браслеты, пальцы унизаны кольцами с блестящимикамешками.

– Это хорошие кольца, – сказала она, защищаясь. Онфыркнул.

– Хорошие? Да если их показать ювелиру… Ты показывала?Вот видишь, не решилась. Он везде обманывает, сквалыга. Там простые камешки. Исерьги, что появились у тебя со вчерашнего дня, тоже… если присмотреться… Он жепройдоха! Он обманывает всех вокруг себя. Хуже всего – мелкий пройдоха! Хотяуже и с большими деньгами… А как же тогда начальник стражи Восточных ворот? Онхоть и беден, но зато из рода беров. К тому же я видел, какие взгляды выбросали друг на друга…

Итания украдкой наблюдала за лицом подруги. Та вспыхнула,как маков цвет, взглянула умоляюще, тут же пугливо бросила взгляд по сторонам.Итания втянула голову за колонну, как улитка прячется в панцирь, слышно былотолько гневный голос Андмира:

– Он нажил богатство, но остался тем же мелким жуликом.А повадки? Да он в грязной одежде спит, в такой же выходит на улицу!.. Грязный,нечесаный, неграмотный… Стоит ли продавать себя так дешево? Те подарки, что онтебе сделал, того не стоят! Умоляю тебя, сестра, не делай ты этого!

Итания слышала, как голос Андмира прервался, там всхлипнуло.Она выглянула осторожно, Андмир вытирал слезы, подбородок его жалко прыгал.Милена проговорила уже нерешительно:

– Да, он был напорист, я не могла ему отказать… Сампонимаешь, наш род так обеднел, что у нас не осталось ничего, кроме нашегобедного дома. Да и тот заложили…

Андмир вскинул голову, в глазах блеснуло металлом. Дажеголос стал тверже.

– Сестра, он в самом деле дрянь!.. Я не хотел тебеговорить, но он – дрянь!.. Хуже того – он преступник и подлец. Я узнал этослучайно, у меня нет твердых доказательств, только косвенные, но, если надо, яотыщу и неопровержимые. Он виновен, он…

Они умолкли, Итания услышала шаги. Показался слуга, увиделМилену и Андмира, заспешил к ним, обеими руками прижимал к груди большой ларециз темно-коричневого дерева.