— Ты волнуешься?

— Ещё чего! Я замёрз. — Иерарх протянул трясущиеся руки к огню. — Мы ехали так долго. По каким-то убитым дорогам. Нам не встретилось ни одного замка, ни одного постоялого двора, только убогие деревни, половина из которых вообще без крестьян.

— Из Дигора в Фамаль ведёт тракт, — нахмурилась Барисса.

— Знаю. Знаю! Но мы почему-то ехали окольным путём. А этот Экил… — Святейший сжал пальцы. — Мне хотелось его задушить! Но — нет. Моё прошлое осталось в прошлом.

Глядя на крепкий кулак, Барисса поинтересовалась:

— До сих пор упражняешься?

— Конечно!

— Неужели ты привёз сюда «Вершителя»?

— Мой верный друг и соратник всегда со мной. — С этими словами Святейший подошёл к сундуку и вытащил из-под вороха вещей двуручный меч в кожаном чехле, предназначенном для ношения за спиной. — Но это секрет!

Барисса рассмеялась:

— Я никому не скажу. — Наблюдая, как он прячет меч, спросила: — Можно я буду звать тебя как прежде?

— Наедине. — Иерарх принял нарочито важную позу. — В присутствии посторонних для тебя я Святейший!

— Понятное дело! — Барисса подбежала к нему и повисла у него на шее. — Дядюшка Кьяр! Я рада, что ты приехал.

— А я огорчён.

Она отклонилась назад:

— Почему?

— Скоро ты уедешь. Твой братец Джалей велел мне отправить тебя домой до того, как ударят морозы и занесёт дороги снегом.

— Я не уеду, пока не пойму, что он задумал.

— Ты ничуть не изменилась, милая, — вздохнул Кьяр.

— А ты постарел, — улыбнулась Барисса.

— Я же говорю: ты не изменилась.

В дверь постучали. Барисса торопливо отошла к камину.

На пороге возник королевский гвардеец:

— Лорд Верховный констебль! — И, отступив в сторону, пропустил в покои статного дворянина.

— Святейший отец! Я лорд Айвиль.

Кьяр открыл рот, намереваясь представиться. Вовремя вспомнил о своём высоком сане и протянул руку для поцелуя.

Лорд Айвиль посмотрел на перстень. Указательным пальцем потёр кончик носа:

— Позвольте предупредить вас, Святейший.

— Слушаю.

— Если вы решите таким манером поприветствовать короля, он протянет вам свою руку. Вам придётся пожать её или поцеловать королевский перстень.

Барисса отвернулась к огню и беззвучно рассмеялась.

— Так пожмите мне руку, лорд Айвиль! — выкрутился Кьяр.

По рукопожатию можно определить характер человека. О железном характере этого дворянина кричало всё: две морщинки на переносице, взгляд, изгиб губ, лёгкая щетина, прилипшие к скулам влажные волосы, бриллиантовая брошь на берете и даже сам берет, сидящий безупречно.

— Чем обязан, лорд Айвиль?

— Король приглашает вас на ужин.

— Когда?

— Сейчас.

— Куда?

— В Фамальский замок. Вас ждёт король, королева и свита.

Кьяр стушевался. Он состоял в кровном родстве с королевским домом Кагаров. В далёком прошлом был беспощадным воином. В недавнем прошлом — монахом. Совсем недавно — настоятелем монастыря. И это недавнее прошлое изменило его. Он отвык от светских разговоров и от ужинов в высшем обществе. Его место там, где беседуют с Богом. Где не надо лицемерить и лгать.

— Понимаю, что королю нельзя отказывать, но… — начал Кьяр.

— Карета подана.

— После долгой дороги я не в лучшей форме. Вы сами знаете, что первое впечатление нельзя произвести дважды.

Лорд Айвиль смотрел на него и молчал.

— Хорошо, — выдохнул Кьяр. — Я принимаю приглашение. Дайте мне несколько минут, чтобы собраться.

— Я подожду вас снаружи, — склонил голову лорд Айвиль и, бросив взгляд на Бариссу, удалился.

Когда за лордом закрылась дверь, Кьяр повернулся к племяннице:

— Ты из-за него не хочешь уезжать?

— Нет, — улыбнулась она. — Собирайся. Я принесу тебе плащ. — И покинула покои.

Свита встретила нового иерарха шамиданской церкви стоя. Под бурные аплодисменты он проследовал до королевского стола, но не успел произнести слова приветствия.

Король спустился с помоста и, хлопая в ладоши, проговорил:

— Добро пожаловать в Шамидан, Святейший отец!

Кьяр с почтением кивнул двум дамам: королеве и… наверное, матери короля. Он видел их впервые и был очарован их красотой, как и самим королём. Свита казалась ему доброжелательной, зал величественным, свет жемчужным, воздух пьянящим. Или долгий путь в тесной кибитке исказил его мировосприятие? Сейчас это не важно. С тем, кто есть кто, он разберётся позже.

Одной рукой король обхватил Кьяра за плечи, другой взял под локоть и проводил к столу для почётных гостей:

— Сегодня мы не будем мучить вас вопросами. Осматривайтесь, Святейший, отдыхайте. — И вернулся к королеве.

С удовлетворением отметив, что дворяне и рыцари сидят на скамьях, а почётные гости на стульях, Кьяр опустился на обитое бархатом сиденье, проследил за взглядом сидящей рядом племянницы и чуть не подпрыгнул от неожиданной догадки:

— Это из-за него… — Подождал, когда слуга нальёт вина и отойдёт. — Барисса, так нельзя. Это неправильно!

Она посмотрела на него. Зелёные глаза влажно блестели.

— Ты всегда поступал правильно?

— Милое дитя. — Кьяр боролся с желанием обнять племянницу и поцеловать её в висок. — Ты увязла по самые уши.

Барисса пригубила кубок и воткнула взгляд в сидящего за одним столом с королевскими рыцарями младшего командира защитников веры сэра Экила.

78

Не открывая глаз, Рэн вытянул руку и провёл ладонью по простыне рядом с собой:

— Янара…

— Я здесь, милый.

— Почему ты ушла?

— Я подкинула дров в камин и залюбовалась снегом. Наступила настоящая зима. Иди посмотри.

— Я хочу, чтобы твоё лицо было первым, что я вижу, просыпаясь.

Послышались мягкие шаги, тихо вздохнула перина. Меховое одеяло приподнялось, позволив прохладному воздуху притронуться к обнажённому телу, и вновь опустилось.

Рэн открыл глаза:

— Я болен.

Янара с обеспокоенным видом коснулась губами его лба:

— Жара нет. Что болит?

Он потёр грудь:

— Здесь. От любви есть лекарство?

Опустив голову на