для задушевной беседы, истекало, и он спорить не стал, а сказал только:

— Ты и книг не читаешь. Я в твои годы ночи напролет зачитывался Майн-Ридом, Фенимо…

— Я читаю, но не такую чепуху, как ты, — перебил его сын и вытащил из стола два комплекта журнала «Развлечение» за 1900 год.

Отец раскрыл один из них наудачу и наткнулся на соблазнительную картинку, изображающую полунагую дамочку с широченными бедрами и осиной талией.

— Не думай, не это меня волнует, — презрительно сказал сын. — В этом журнале есть такие стихи, которых ни одна собака не знает. Самое основное, что они не имеют никакого смысла… А вот еще сборничек. — Он извлек старую, пожелтевшую книжонку. — Чудные стишки! Например, «Сон в лотосе» или «Ржавая модуляция». Ими всегда можно поразить, оглушить. Хочешь, прочту?

И он, слегка завывая, продекламировал:

— Ают окн. Эют юки.

Всплески? Блески? Нет, мракеет.

Тени шастают тягуче,

Ночевает темь плакуче…

Здорово, правда? Это тебе не Пушкин и Маяковский, которых каждый шпарит наизусть. Особенно ловко пишут «Граф Кобургский» и «Черное домино»!.. Подожди, я тебе еще прочту одну штучку…

Отец только плюнул и ушел, горько думая про себя, что он проглядел, как сын стал каким-то странным, нелепым существом. Однако, будучи оптимистом, Сенегалов-старший все же надеялся, что дурь пройдет сама собой. А может, в институте товарищи выколотят.

Но дурь не прошла, и в институте Толя вел себя точно так же. Главным его развлечением было ставить в тупик профессоров вопросами, на которые не смог бы ответить даже целый сонм мудрецов всех времен и народов. Таков был Толин метод «развенчивания авторитетов».

— Видали? — сардонически улыбаясь, говорил он студентам во время перерыва. — Ни черта не смыслят! Ареопаги! Интересно, долго еще будет продолжаться эта болтовня о межпланетных сообщениях? Удивляюсь, за что только астрономам и астронавтам деньги платят! Не можете — не беритесь. По ихней милости так «помрем, не слетавши на Галактику. Что? Спутник? Так он же совсем маленький! Ну что это за размеры! Крохоборство!

Не лучшего мнения он был и о медицине:

— Самая древняя болезнь — мозоли, и тех за тысячи лет не научились выводить. Так по милости этих эскулапов и помрем от чумы, брахицефалита или какой другой пакости. Только и умеют новые болезни открывать, как будто старых недостаточно! Кому это нужно, скажите на милость! И над бессмертием никто не трудится. Так и помрем, не узнав, какие бытовые условия будут на закате Вселенной!

— Ты невежда и демагог! — разоблачали его студенты. — Сам-то какую проблему думаешь разрешить?

Но Толя не хотел разоблачаться и ловко ускользал из ловушки.

— Кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево, — парировал он. — Жизнь дается человеку не часто, и я не намерен ее убивать на проблемы. Да и времени нет. Вот сегодня иду на капустник гиковцев. Завтра на день рождения приятеля приглашен. Послезавтра у Тимки вечеринка по случаю его развода. Не разорваться же мне!

— Пустоцвет! Ученых критикуешь, — не отставали сокурсники. — А что ты скажешь о профессоре Денюковиче, который сделал переворот в лечении сердечных болезней?

— Они мне тычут Денюковичем! — изумлялся Толя. — Подумаешь, авторитет! То, что он меня учит, а не я его, — чистая случайность. И почему я его должен уважать? Потому, что он старше? Выходит, свою бабушку я тоже должен уважать? Смешно!

И тут же, без передышки, Толя объяснил, что его кредо — никаких авторитетов. Каждый сам себе авторитет. Нечего культивировать чужую личность, когда своя под носом.

Отчаявшись перевоспитать Толю своими средствами, сокурсники отправились к секретарю факультетской комсомольской организации.

— Не тревожьтесь, ребята, — сказал секретарь. — Что, вам больше делать нечего?

Ребята сказали, что делать есть чего: сессия на носу.

— Вот и готовьтесь! А что касается Сенегалова, так он, во-первых, не комсомолец, а во-вторых, ну что может сделать один дурак? Плюньте. Подурит и перестанет. Не обращайте только на него внимания.

Но Толя не переставал и продолжал отражать атаки товарищей.

— Что вы мне газеты подсовываете? — удивлялся он. — Проживу и без политики. И без меня масса людей погрязла в вопросах мира и войны. А я по стандарту жить не желаю. «Хочу быть цветком оригинальным, неповторимым»… Еще Ницше сказал, что…

— Олух ты неповторимый, а не цветок! — выйдя из терпения, сказали студенты. — И Ницше твой — мракобес. Да ты его и не читал, просто фасон давишь. Строишь из себя какого-то самобытного сверхчеловека. Вот потому у тебя и друзей нет.

— Друзей не надо, а последователи найдутся, — величественно изрек Сенегалов-младший.

И действительно, с недавних пор за новоявленным мессией стал ходить по пятам молодой студент Леша Тупикин. Он с явным удовольствием слушал непонятные слова и мудреные изречения и, не научившись еще самостоятельно стряпать афоризмы, начал петь с Толиного голоса, что, мол, жизнь дается один раз, а потому, дескать, пошли в «Коктейль-холл».

— Ерунда! — сказал, услышав об этом отпочковании, секретарь комсомольской организации. — Ну что могут сделать два дурака? Поболтают и перестанут… Да, ребята, чуть не забыл. В пятницу лекция о моральном облике молодого человека. Приходите обязательно.

Месяца через два мы видели Толю на бульваре в окружении стайки юнцов. Развалившись на скамье, он вкривь и вкось толковал о том, какая разница между эпикурейством и гедонизмом. Осветив этот вопрос в объеме словаря иностранных слов, Толя перешел к другому. Кажется, он говорил о возможности замены человеческих мозгов специальными электронными механизмами и при этом ни к селу ни к городу поминал «кибернетику».

Потом мы потеряли Толю из виду. Но вот совсем недавно встретили секретаря комсомольской организации. Того самого. На вопрос, что сталось с Сенегаловым, он, облегченно вздохнув, ответил:

— Теперь все в порядке. Избавились от голубчика Перешел в другой институт… Да, испортили его родители. Теперь не выправишь.

Мать же Толи была диаметрально противоположного мнения:

— Это его товарищи да учителя с толку сбили. Сначала двойками травмировали, потом придирками довели до точки… Ну, теперь, слава богу, он в другом коллективе. Может быть, исправится.

В глазах ее светилась детская вера.

INFO

В файле страницы отсутствуют.

…………………..

FB2 — mefysto, 2023

Более подробно о серии

В довоенные 1930-е годы серия выходила не пойми как, на некоторых изданиях даже отсутствует год выпуска. Начиная с 1945 года, у книг появилась сквозная нумерация. Первый номер (сборник «Фронт смеется») вышел