– Не понимаю, почему это случилось? – пролепетала Жози.

– Злые слова уничтожают все доброе вокруг, – начал Снап, – а…

– Это как? – перебил его Мози.

– Если ты угостил меня пирожком с мясом, – продолжил Снап, – это хороший поступок. Но если потом даже не сказал, а подумал: «Да чтоб пудель подавился», хорошего дела не будет, его плохие мысли сотрут.

– Неправильно это, – принялся спорить Мози.

– Что? – не понял Снап.

– Все твои слова глупые, – уточнил Мози, – никогда я тебе пирожок с мясом не дам. Зачем? Его самому можно съесть.

– Ладно, объясню по-другому, – мирно согласился Снапик. – Если взять из пачки белую-белую бумагу, красивую, на которой я свою гениальную книгу пишу, и налить на нее черные чернила, что получится?

– Она изменит цвет, – живо подсказала Жози.

– Верно, дорогая, – похвалил ее пудель, – чернота «съест» лист, и на нем ничего не напишешь. Вот так же хороший поступок пачкает злость.

– Мози жадина, он тебе никогда пирожок не даст, а вот я героический бульдог, – объявил Роки, – спас кота Боню. Шел по берегу реки, услышал крик, увидел, что котик тонет, и спихнул в воду бигля Митрофана, который на бережку под березкой дрых. Он охотничий пес, здорово плавает. Митроша вмиг добрался до Бони и выволок его на берег. Я герой. Почему вы молчите? Неужели не слышали о моем подвиге?

– Ты всем о нем уже раз сто раструбил, – хмыкнула Зефирка, – только ничего героического ты не сделал. Просто разбудил Митрофана.

– Мог бы спокойно пройти мимо, – обиделся Роки, – но я остановился и начал пинать бигля. Знаете, как он крепко дрыхнет? Целый день пришлось его теребить, пока лентяй один глаз не приоткрыл.

– Может, Боня вовсе и не тонул? – предположила Жози. – Если он с утра до вечера на воде держался, пока Роки Митрофана будил.

– Хорошее дело, которым ты потом на каждом углу хвастаешься, не засчитывается, – заметил Снап.

– Почему? – рассердился Роки. – Я еще конфетой Жози угостил. Помнишь?

Мопсиха кивнула:

– Ты мне об этой карамельке по пять раз в день напоминаешь на протяжении уймы лет. Спасибо, Роки, за угощение, но я давно забыла его вкус. Дело было, когда мы еще в школу не ходили.

– Хорошие поступки надо совершать тихо, без фейерверка, и никому о них не рассказывать, – протянула Зефирка, – так мне Муля в детстве говорила. У нее есть поговорка: «Когда кто-то тебе дал шоколадку, помни об этом всю жизнь. Когда сам кому-то дал шоколадку, тут же забудь об этом».

– Но если ни слова о своем подвиге не сказать, как другие узнают, что я герой? – удивился Роки. – Как медаль получить?

– А не надо тебе награды, – перебил бульдога пудель. – Доброе дело совершают не за погремушку, а просто так.

– Это неинтересно, – вскипел Роки, – и неправильно. Хочу похвалы! И подарков!

– Мы никогда замок не откроем, – пригорюнилась Зефирка. – Мози не собирается о своих проступках рассказывать.

– Дайте ему в нос, – посоветовал Роки, – сам бы вредину ткнул, да лапы прилипли к дверце. Как получит леща, так сразу язык развяжет.

– Нельзя никого принуждать просить прощения, – уточнил Снап, – это должно стать добровольным решением.

– Если кто-то не хочет что-то добровольно делать, надо заставить его сделать это добровольно, – завопил Роки, – я устал около дверцы топтаться.

– Время идет, – напомнила Жози, – если мы не откроем сейф, не достанем лекарство, Лена не выздоровеет, у нее отнимут Ксюшу и Мишу. Семья Поваровых развалится. Мы же Хранители! Роки, Мози, вы забыли, что наша задача – оберегать людей?

– Ну не всех же, а только свою семью, – огрызнулся Мози, – на всех меня не хватит.

– Спасибо, Жозефина, за яркое выступление, – съехидничал Роки. – Может, подашь нам пример? Продемонстрируешь, как о гадких поступках сообщают? Молчишь? Других поучаешь, а у самой язык прилип? Ты прямо как хомяк Билли, который готовить вообще не умеет, макароны сварить не может, а пишет кулинарные книги, одну за другой строчит.

Жози выпрямилась.

– Я просто искала подходящие слова. Перед тем как что-то сказать, всегда надо подумать.

– А из меня слова сами выскакивают, – удивился Мози, – без затруднений.

Жози опять почесала шею и простонала:

– Замучилась с аллергией! На день рождения Муле подарили целую гору плюшевых мопсов. Среди них была крохотная игрушечка, я ее украла. Она мне так понравилась! Мне очень стыдно. Муля, прости меня!

Зефирка обняла подругу.

– Жози, это ерунда. Муля не заметила пропажи. Ты правильно сказала: игрушек оказалось слишком много. Все гости, не сговариваясь, их притащили, у нас ими теперь весь дом завален. Мама их сосчитать не могла, а о чем не знаешь, того вроде как и нет, а того, чего нет, украсть нельзя. И мопсик крошечный. Ты не воровка.

– Неправильно! – сурово произнес Снап. – Если взял нечто чужое без спроса и присвоил, ты вор. Даже вытащив крохотную рисинку из мешка крупы, ты станешь грабителем. Размер украденного не имеет значения. Главное, что ты себе чужое присвоил. Жози, больше ничего сказать не хочешь?

Мопсиха опустила голову и начала чесаться.

– Еще кое-что есть.

– Продолжай, дорогая, – уже более приветливо попросил Снап.

– Раньше мне очень нравился Беар, – прошептала Жози, – мопс из усадьбы «Художник», я часто к нему в гости ходила. Подыскивала повод для встречи, ну, допустим, не могу примеры по арифметике решить или с задачей не справилась. Беар всегда мне охотно помогал, никогда не отказывал. Я думала, что тоже ему по сердцу пришлась. А потом Луна, сестра Беара, сказала: «У брата есть невеста Буся, они поженятся через пару месяцев, когда Беар диплом учителя математики получит». И правда, вскоре сыграли свадьбу. Мулю попросили торт испечь.

Жози умолкла.

– Начала, так договаривай, – велел Роки.

Мопсиха съежилась.

– Муля расстаралась, соорудила торт из пяти ярусов. Но…

– Случилась беда, – подхватила Зефирка. – Гости десерт попробовали и заболели, голова у них закружилась, лапы задрожали. Молодоженам первым плохо стало. Свадьба скомкалась, Беар и Буся медовый месяц дома провели, они даже в сад выйти не могли. И с их друзьями та же беда произошла. Все заболели непонятно чем. Доктор бурундук Паша с лап сбился, от одного дома к другому носился, три пары ботинок истоптал.

Зефирка погладила свой живот.

– Лично я долго в кровати провалялась, мне почему-то хуже всех было.