Она отложила в сторону веник и посмотрела на свои руки. Если хотя бы четверть этой сажи была на ее лице, то Арабелла, должно быть, выглядела ужасно.

– Я сильно перепачкалась?

– Я бы не хотел встретить тебя в заброшенном доме. Арабелла взяла сверкающую кастрюлю и посмотрела на свое отражение. Черные полосы были на щеках и на носу. Хорошо, что Люсьен пока не поднимается с постели. В таком виде она не хотела бы предстать перед «герцогом».

Конечно, не имело значения, видел ли ее Люсьен, когда она выглядела, как посудомойка, даже несмотря на то что он пытался ее поцеловать всякий раз, когда приходил в сознание. Он вел себя, как распутник: сначала бессовестно флиртовал, потом исчезал. И все же ему ни к чему лицезреть ее в таком виде – она была похожа на редкую замарашку. Может быть, подняться в свою комнату и...

– Ты уже налюбовалась собой?

Арабелла поспешно поставила на место кастрюлю и вынула из кармана носовой платок.

– По крайней мере у меня на шее нет мятого галстука! Если ты захочешь выйти из дома, пожалуйста, повяжи салфетку поверх этой мерзости. На одной стороне два бугра, а середина точно смотрит на тебя отвратительным глазом.

Роберт засмеялся, и следы усталости у него на лице разгладились.

– Это я могу устроить: тетя Джейн жаждет отправиться в город. Думаю, мне следует поехать с ней.

– Полагаю, она также просила, чтобы в ее отсутствие я посидела с нашим раненым гостем.

– Думаю, да. – Губы Роберта подергивались. Арабелла еще раз вытерла щеку, затем скатала носовой платок в шарик и бросила его в Роберта.

– А, смеешься над моими страданиями! Тогда не приходи ко мне плакаться, когда сам станешь жертвой ее сватовства.

Его слабая улыбка исчезла.

– Этого никогда не будет.

– Не будь так уверен. Как только я выйду замуж за деревенского кузнеца, чтобы выскользнуть из ее сетей, она сразу примется за тебя.

Его глаза сверкнули, и он страстно воскликнул:

– Какая женщина может захотеть меня?!

Отчаяние в его голосе как нож вонзилось ей в сердце. Она верила, что он проснется однажды таким, каким был раньше, выздоровев так же быстро, как заболел. Однако по его глазам она видела, что у Роберта этой надежды нет. Он считал, что никогда не сможет ходить.

Арабелла прикусила губу. Она старалась заботиться о семье, преодолевать все трудности, которые им встречались. И все же ей не удавалось справиться с одной задачей, самой важной из всех: она, как и отец, была плохим кормильцем.

Отчаянно пытаясь успокоиться и успокоить Роберта, она проглотила слезы.

– Доктор считает, что твой паралич случился от нервного напряжения. Со временем, когда воспоминания...

– Нет. – Его голос перешел в надтреснутый шепот: – Каждую! ночь я вижу все это снова и снова. – Он закрыл глаза и прижал кулаки к закрытым векам. – Я вижу столько, что готов умереть, вместо того чтобы уснуть.

Арабелла протянула руку:

– Роберт, не надо...

– Я ничего не могу с этим поделать! – вырвался у него крик. Роберт уронил кулаки на колени и поднял на Арабеллу измученные глаза. – Воспоминания никогда не оставляют меня. Я не смогу этого забыть.

Она опустила руку и вцепилась в складки юбок, стараясь не шевелиться. Он мог отвергнуть ее сострадание и закрыться от нее, как закрылся от многих. Рана была слишком свежей, слишком болезненной, чтобы к ней можно было прикасаться. С робкой улыбкой на лице Арабелла сказала, пытаясь придать голосу уверенность, которой не чувствовала:

– Нужно время, Роберт. Прошло всего два месяца. Его губы искривились.

– Пойду найду Уилсона.

Арабелла смотрела, как он, наклонив темноволосую голову, выталкивает кресло за дверь. Сердце у нее болело, как будто оно распухло и давило на грудину.

Задняя дверь отворилась, и, громко топая, вошел Нед. Треща без умолку, за ним следовала кухарка:

– Вьюшка застряла и заржавела. Ты должен ее вытащить. Нед важно кивнул.

– Нельзя же оставить герцога без обеда. – Больше ни слова не говоря, он принялся за вьюшку, как будто это была работа огромной важности.

Кухарка напряженно следила за Недом, одновременно обращаясь к Арабелле через плечо:

– О, мисс. Я чуть не забыла вам сказать. Утром заходил мистер Франкот и сказал, что у него для вас есть какие-то бумаги. Он сказал, что зайдет во второй половине дня. – Кухарка сморщила нос. – Мне не нравится этот человек.

– Мистер Франкот? Почему?

– Он непорядочный. Я вижу по глазам. Леди Мелвин тоже его не любит.

– Тетя Джейн не любит всех, кто не имеет отношения к нашему семейству. Еще она жалует подающих надежды холостяков с годовым доходом не менее двух тысяч фунтов. Мне не сосчитать, сколько раз мистер Франкот нам помогал, а за услуги он не брал ни шиллинга. – На самом деле сейчас, когда она об этом задумалась, Арабелла решила, что мистер Франкот гораздо больше достоин внимания слуг, чем бездельник герцог.

– Гм, – сказала кухарка, – этот лицемерный юноша не присылает вам счет только потому, что имеет на вас виды.

– Чепуха! – воскликнула удивленная Арабелла. – Ведь он почти на пятнадцать лет старше меня! – Она развязала широкий фартук и осторожно сняла его со своего платья. Несмотря на все старания уберечь одежду, правая сторона юбки была в пятнах сажи. Арабелла попыталась их отчистить, но пятна от этого только расплылись еще больше. – Прекрасно. Теперь я пойду наверх и переоденусь.

– Если вы собираетесь сделать это для мистера Франкота, то напрасно потратите время. Для него вы будете выглядеть, как принцесса, даже если оденетесь в дерюгу и вымажетесь в золе.

– Он просто очень добр, – твердо заявила Арабелла, внезапно решив все-таки не переодеваться.

Мистер Франкот постоянно посещал их только потому, что чувствовал себя обязанным отцу Арабеллы, который помог ему наладить практику, когда Франкот впервые приехал в Йоркшир.

– Если я вам не нужна на кухне, то пойду к себе в комнату и умоюсь.

Кухарка больше не обращала на нее внимания, поглощенная тем, как Нед пытается вытащить заслонку.

Уходя, Арабелла ворчала себе под нос. Она была не прочь пойти в комнату Люсьена и спросить, что он делает в Йоркшире. Но это только поставит ее в невыгодное положение, потому что в таком случае она должна будет увидеть его, а она не была уверена, что ей хватит хладнокровия для этой встречи.

Она поднялась до верхней ступеньки и повернула за угол, все еще погруженная в свои мысли, когда отворилась дверь в гостиной тетушек. Арабелла резко остановилась. В дверном проеме с голой грудью, прикрытой только самодельной повязкой, стоял Люсьен. Солнечный свет, льющийся из комнаты, ярко обрисовывал его мускулистое тело.