— Честно сказать, — усмехнулся Иван, — я, очевидно, еще не один раз подумаю, принимать ли мне ваше предложение или погодить немного. Не скажу, чтобы все это мне очень нравилось. В наше время серьезные люди обычно означают опасных людей.

— Ты боишься опасности? — изогнул бровь Старик. — Это новость для меня.

Иван мотнул головой.

— Не опасности, — возразил он. — Тюрьмы.

Старик тихо рассмеялся.

— Это пусть тебя не волнует, — сказал он. — Вытащили ж мы тебя уже один раз. Я тебе другое скажу: странное у меня к тебе отношение. И нравишься ты мне, и не нравишься одновременно. Таким вот образом. Почему-то я тебе не доверяю. Уж очень ты, Ваня, лакомый кусочек.

— Это, Андрей Егорович, твои проблемы, — сказал ему Иван. — Хочешь — принимай меня на работу, а не хочешь — я, повторяю, не просил меня освобождать. Я, конечно, понимаю, что еще вполне можно меня снова, так сказать, в кутузку, но вы же сами тут мне в два голоса говорили, что вы серьезные люди. Так что я, можно сказать, спокоен, серьезные люди за слова свои отвечают.

— Хочешь жить в нормальной квартире? — неожиданно сменил Старик тему разговора.

— Хочу, — признался Иван. — Нормальную квартиру хочу, баб красивых хочу, водку «Абсолют» хочу, а не эту дрянь…

— О водке и думать забудь, — обрезал Старик. — Понял меня? Начисто забудь! Водка — не защита. Ты меня понял, спрашиваю?!

Казалось, он разъярен.

— Понял, понял, — успокаивающе проговорил Иван. — Только первое время трудно будет, сами понимаете, Андрей Егорович…

— Понимаю, — кивнул Старик. — И поэтому несколько дней поживешь в моем доме. Под присмотром, так сказать. За это время и квартирку твою приведут в порядок. — Он снова огляделся и сморщился. — Надо же, такой гадюшник устроить…

Иван пристально посмотрел на Старика. Тот встретился с ним взглядом, и его бровь снова дугой пошла вверх: на него, на Андрея Егоровича, смотрел не тот человек, которого он впервые увидел там, в милиции, а спокойный, уверенный в себе мужчина.

— А вы, Андреи Егорович, — сказал ему Иван, — сильная личность, правда?

Старику это понравилось.

— Да, — сказал он — И не дай Бог тебе почувствовать это на своей шкуре.

3

Через пару дней прямо на улице к Ивану подошел подтянутый молодой человек.

— Товарищ Шмелев? — осведомился он.

Иван, остановившись, смерил его с головы до ног.

— Кому товарищ, а кому и не очень, — туманно ответил он. — С кем имею честь?

— Я из Службы безопасности, — молодой человек издалека показал ему раскрытую красную книжечку. — Капитан Смирнов. Мне нужно поговорить с вами.

— Спохватились! — усмехнулся Иван. — Где вы были, когда я чуть ли не сам искал вас? Что надо?

— Поговорить, — повторил Смирнов и кивнул в сторону.

Недалеко от них стояла «Волга», припаркованная к обочине.

— О чем? — спросил Иван и, не дожидаясь ответа, зашагал к машине. Смирнов последовал за ним.

Они сели в салон: Смирнов на место водителя, Иван — рядом.

— Это хорошо, что вы сразу согласились со мной поговорить, — сказал Смирнов. — Я опасался осложнений.

— А что, у меня есть выбор? — Иван взялся за ручку двери машины. — Могу и выйти.

— Погодите, — остановил его тот. — Конечно, у вас есть выбор. Но сначала давайте все-таки поговорим.

— Давно уже пора начать наш разговор, — нетерпеливо сказал ему Иван. — А то ведь у меня времени мало.

— Давно ли? — тут же отозвался Смирнов. — Еще совсем недавно у вас было его полным-полно.

— Значит, вы наблюдали за мной со стороны? — как бы заинтересовался Иван. — То есть вы хотели посмотреть, как долго может опускаться профессионал, становясь алкашом? Кстати, может, выпьем?

— В другой раз, — покачал головой Смирнов. — Но вы не правы. К тому же вы должны понимать, что обсуждать и комментировать наши действия вам не нужно. Мы просто ожидали естественного хода событий.

— Чего вы ожидали? — недоуменно переспросил Иван.

«За кого они меня принимают? — расстроился он. — Грубо, очень грубо».

— Все идет как надо, — проговорил Смирнов. — Вас завербовали, верно? Именно этого мы и ждали.

— Что значит — завербовали?! — оскорбился Иван. — Меня просто взяли на работу. Я не шпион.

— И замечательно, — улыбнулся Смирнов. — Пусть взяли на работу, если вам так больше нравится. Но теперь мы хотим, чтобы вы вспомнили, что государство потратило на вас кое-какие деньги, чтобы выучить вас. И вы должны…

— Стоп! — сказал ему Иван. — Ты мне эту песенку не пой, дорогой товарищ. Того государства, что тратило на меня деньги, нет. Нет такого государства! А то, что есть, — выкинуло меня. Понятно?

— Не будьте ослом, Шмелев. Мы восстановим вас в органах и повысим в звании. За то, что вы будете выполнять ту работу, которую и должны выполнять, если у вас есть хоть капля патриотизма.

— Короче — чего ты хочешь? — напрямик спросил его Иван.

Смирнов улыбнулся.

— Ну вот, — сказал он. — Вот мы и добрались до сути дела. Нас немного волнует этот Старик — так его называют приближенные, верно?

— Понял, — с ходу сказал ему Иван. — И вот что я тебе хочу сказать: во-первых, повторяю для дебилов, — я не шпион. Во-вторых, именно этот, как ты выражаешься, Старик протянул мне руку, когда я подыхал, фигурально говоря. В-третьих, не какое-то там государство делает в данный момент ремонт в моей квартире, а именно этот реальный Старик. И в-четвертых, даю честное слово, что это государство сидит у меня в печенках. Я не хочу иметь с ним дела. Одно могу только сказать: вы меня выбросили, как использованный презерватив, и по вашей милости я чуть не стал алкашом, а Старик меня подобрал, и я снова почувствовал себя человеком. Понял? До свидания! — И он открыл дверцу машины.

— Погодите, Шмелев, — остановил его Смирнов, и Иван задержался.

— Ну? — сказал он. — У меня очень мало времени.

— Успеете к своему рабовладельцу, — усмехнулся Смирнов. — Вы в курсе, что в этом районе очень низкие показатели преступности? Вы не заметили, что люди в этом районе пьют меньше обычного?

Иван расширил глаза.

— Не понял, — сказал он. — При чем здесь Старик?

— Именно это мы и хотим узнать, — сказал ему Смирнов. — Вы должны нам рассказать, при чем здесь Старик.

— Вот что я тебе скажу, — тихо ответил ему Иван. — Если Старик тут ни при чем, мне разговаривать с тобой не о чем.

— А если…

— А если при чем... — перебил его Иван, — то тогда тем более я тебе ничего не скажу. Нельзя сказать, что он святой, но, честно говоря, мне он нравится больше, чем ты. И любой другой из вашей братии.

— Эта братия — и твоя тоже, —