— Черт! — сказал он. — Я в этом состоянии не все слова понимаю, которые ты говоришь. Я так и не понял, где я все-таки нахожусь.

— В милиции, — терпеливо напомнил ему Алексей Михайлович

Иван кивнул.

— Тебя послушать, дядя, — проговорил он, — так я — в пансионате благородных девиц каком-нибудь, а ты в нем — зиц-председатель.

Что это я несу, думал он. Да ладно, схавают. В конце концов, я с похмелья, мне можно и должно мучиться и нести бред сивой кобылы

Он посмотрел на Алексея Михайловича чуть смягчившимся взглядом и спросил

— Послушайте, зиц-председатель. У вас случайно похмелиться не найдется?

Все это время человек с лицом крысы стоял чуть сзади Алексея Михайловича и в разговор не вмешивался. Иван увидел, как он при его последних словах недовольно поморщился, бросил на него быстрый взгляд, но снова промолчал, ничего не сказал.

Вообще-то Шмелев молил в эту минуту Бога, чтобы водки не оказалось. Ему было бы даже смотреть на нее противно, но он должен был придерживаться своей «легенды».

Водка нашлась. Причем, как заподозрил Иван, это была та самая вторая бутылка, которая принадлежала ему.

Теперь нужно было с достоинством открыть эту посудину. Он, разумеется, «алкаш», но у него, конечно, были и лучшие времена. Хотя скорее всего они уже знают об этом — иначе чего так волноваться из-за какого-то хулигана?

Что это не работники милиции, было видно за версту.

— Спасибо, — с достоинством поблагодарил Иван Алексея Михайловича и, легко открыв пробку, припал к бутылке.

Великая вещь сила воли. Он заставил себя, он убедил себя, что эта водка для него сейчас — живительный родник.

Кадык на его горле ритмично двигался вверх-вниз. Алексей Михайлович и его спутник как зачарованные смотрели на него — на кадык.

Иван отпил добрую треть и, задыхаясь, остановился. Отдышавшись, он с еле слышным стоном сказал, ни на кого не глядя:

— Божественный напиток…

Посмотрев на Алексея Михайловича совершенно трезвым взглядом, он утвердительно проговорил:

— Значит, зашиб я этих пацанов?

Тот кивнул.

— Несколько лет тюрьмы, к сожалению, вам обеспечены, Иван, — сказал он.

— Черт! — сказал Иван — Хотя… Все к этому шло.

— Что шло? — быстро переспросил его Алексей Михайлович.

Не удостаивая его взглядом, Иван ответил коротко и лаконично:

— Все, — и снова припал к бутылке.

Алексей Михайлович тут же отобрал ее у него, Иван не протестовал — он как бы со всем смирился.

— Скажите, Иван… — спросил его Алексей Михайлович. — А вас не удивляет, как с вами в милиции обращаются? Не допрашивают, похмелиться дают. Не кажется вам это несколько странным?

— Странным? — переспросил Шмелев. — Черт его знает. Я уже вообще ничего не понимаю. Тут все словно с ума посходили. Граждане не пьют, а менты похмеляют. Нормальный дурдом. В стране бардак, а что в этом Алтуфьеве происходит — вообще Книга Гиннесса. Чтобы русский человек от халявы отказывался? Говорю же, дурдом.

— Вообще-то это не ответ, — сказал Алексей Михайлович, — но общее ваше состояние я уловил. Ну что ж, господин Шмелев, должен вам сообщить, что вами заинтересовались очень серьезные люди.

Иван широко распахнул глаза.

— Послушай-ка, как тебя там, — сказал он. — Кажется, я не говорил тебе своей фамилии, а?

«Фамилию они, естественно, в документах посмотрели, — подумал он. — А быстро работают, сволочи. Я был в отключке всего несколько часов, а они уже проверили всю мою подноготную. Они уже все обо мне знают, это ясно как Божий день. Быстро работают, быстро. Если у них такие возможности, кто ж они такие, черт возьми?!»

— Я же говорю, — терпеливо ответил ему Алексей Михайлович, — мы — серьезные люди.

— И вы знаете, где я работал?

— Знаем, — заверил его тот. — Но никому не скажем. И вам, Иван, особо распространяться на эту тему я настоятельно не советую.

— Понял, — кивнул Иван.

— Вот и хорошо, — довольно проговорил Алексей Михайлович. И, взглянув на Ивана повнимательнее, спросил: — А что же вы не спросите, кому служить будете, а, Иван?

— Не люблю задавать лишних вопросов, — ответил он. — Не приучен.

Все складывалось как нельзя лучше. Но все-таки Иван чувствовал какой-то дискомфорт. Глянув на человека с лицом крысы, он понял, почему не может быть доволен до конца.

Старик за весь его разговор с этим Алексеем Михайловичем и словом не обмолвился.

И это почему-то очень не нравилось Шмелеву.

Глава 3

СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ

Личные дела и серьезная работа. — Закорючка со странностями. — Кто такой Юра? — Чем диверсант отличается от террориста? — Странный оператор. — Безумные версии. — Шмелев и Старик. — Встреча. — Непонимание. — Угрозы. — Странное предложение. — Короткие драки. — Победа. — Признание Старика. — Приближение.

1

— Мы решили пожениться, — заявил Калинину его заместитель, майор Стрельцов, обнимая одной рукой плечи Леночки, следователя их отдела, и, кстати, лейтенанта Службы безопасности.

Обычно дружелюбный во всем, что касалось личных отношений, если они не мешали работе, Олег на этот раз отреагировал не самым приятным образом.

— Самое время, — недовольно буркнул он. — Надеюсь, вы не прямо сейчас и здесь собираетесь оформить ваши отношения? Это было бы очень не вовремя, господа офицеры, поверьте.

Улыбки будущих молодоженов погасли, и Олег мысленно выругал себя: не нужно так грубо обращаться со счастливыми людьми, нехорошо это. Но продолжалось это ровно секунду. Дело есть дело, а то, что волновало Калинина, было для него сейчас важнее счастья всех молодоженов мира.

Стрельцов убрал руку с плеча невесты и, взяв обычный свой тон, сухо проговорил:

— Прошу прощения, товарищ подполковник. Обещаю, что больше это не повторится. У вас ко мне какие-то конкретные указания или вы хотите повторить с начала всю процедуру?

Последнее слово, сказанное Стрельцовым, выдавало его обиду, но на Калинина это уже не могло произвести особого впечатления. Под «процедурой» Стрельцов имел в виду весь их разговор, который, как ему ошибочно показалось, только что закончился.

Калинин кивнул:

— Меня заинтересовала эта металлическая закорючка, найденная на месте аварии. Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

Стрельцов глазами попросил Леночку не расстраиваться, и та, незаметно для Калинина кивнув, отошла в сторону, делая вид, что ее интересуют стеллажи с папками дел.

Тем же сухим тоном Стрельцов продолжил:

— Эта, как вы выражаетесь, господин подполковник, закорючка, — самое странное из того, что мы смогли найти на месте аварии.

— Почему? — Калинин настойчиво пытался отвлечь Стрельцова от проблем личного характера, настраивая его на деловой тон.

— Мне показалось, что я уже встречал в своей практике подобный металл.

— Что в нем особенного?

— Если это то, о чем я говорю, то