Я поискал в толпе кричавшего. Стив Скотт. Волосы от геля стали чернее чёрной воды, кожа была белой, как тесто.

– Эй, Лукас, приятель! – он раскинулся на сиденьи, как король, по бокам от него сидели Алекс и гигант Зед. – Присоединяйся к нам. Ну, подвинься.

Он столкнул Алекса в сторону и похлопал по освободившемуся месту.

Я бросил беглый взгляд на Дебс. Она смотрела на меня, ожидая моего решения.

Автобус проехал поворот, я пожалел, что отпустил ручку. Автобус пополз вверх, меня отбросило назад. Я смотрел на лица, меня начинало мутить.

– Ну давай, приятель! – сказал король Стив. На мгновение в автобусе были только он и я, все остальные расплылись.

Из толпы выделился красноносый Малки. Наши взгляды встретились, и он едва заметно покачал головой.

Водитель переключил передачу, автобус тряхнуло, и я почти упал между Алексом и Стивом.

– Отлично, приятель, как дела?

Локоть Стива давил мне на рёбра. Не нарочно, наверное, просто было тесно.

– Ты болен? Ты выглядишь больным.

– Я в порядке.

– Он тебе кажется больным, Алекс?

Лицо Алекса оказалось рядом с моим, от него воняло жареной картошкой. Я впервые видел его при свете дня, и смог разглядеть его прыщи, мелкий проваленный вглубь подбородок и узкое лицо. Он был похож на хорька.

– Мне он малость кажется козлом, – сказал Алекс.

– Эй! – Стив ударил Алекса по плечу. – Что с тобой случилось в субботу? Мы тебя видели в деревне. Ты даже не захотел поздороваться?

– Мне нужно было в город.

– О как? За чем-нибудь интересным?

– Ну… просто посмотреть.

– Скучно, скажи? Я тебе говорил, это как смерть при жизни.

Автобус ехал, задевая крышей и стёклами ветки. Какая-то девочка протёрла стекло рукавом, и я увидел озеро прямо у края дороги. Мой желудок скрутило, я отвернулся. Огромный Зед, спрятавший подбородок под курткой, посмотрел на меня. По его ничего не выражающему лицу было невозможно понять, о чём он думает. Я уставился в пол с чёрными следами старой жвачки.

– Похоже, тебя укачивает, – сказал Стив Скотт.

Я удивлённо посмотрел на него.

– Я знаю такие вещи, – его голос звучал убедительно. Стив показал на Малки, который искал свой носовой платок в карманах куртки. – Вот он, к примеру. Ему нравится тихая жизнь. Он хочет, чтобы его не трогали. К тому же он фантазер, как и ты.

Бабушка так и сказала: я провожу всё время в фантазиях.

– А у неё, – Стив показал на Дебс, – Нет ни одного друга, и она себя за это ненавидит.

Он повернулся ко мне. Его лицо было в паре дюймов от моего. Я старался не показать страха.

– Не волнуйся, приятель, – сказал он. – Я никому не скажу, чего ты боишься.

Теперь я хотел в туалет.

– Ну так почему ты живёшь с бабушкой?

Автобус тяжело застонал, поднимаясь на крутой холм. Я хотел закрыть глаза и выйти на свежий воздух.

– Твои родители разводятся, или что?

Я чувствовал, как правда поднимается, будто из глубины омута. И вдруг я захотел сказать это. Сказать ему.

– Они мертвы.

– Как они умерли? – спросил Стив, не моргнув и глазом, будто бы умереть самое пустячное дело для родителей – что, в общем, так и было.

– Автокатастрофа, – сказал я.

Он отвернулся и какое-то время смотрел в окно, ничего не говоря. Я смотрел прямо. Смотрел, как зомби, без единой мысли в голове.

– Это хреново, приятель, – снова повернувшись ко мне сказал Стив без следа сарказма или веселья. Я был за это очень благодарен ему, потому что уже начал дрожать, будто вот-вот расплачусь. – Это очень хреново.

Я кивнул. Так и было. Так и было.

Дни проходили, как в тумане. Я не слышал, что говорили учителя. Будто мои мысли были слишком громкими. Вот только мыслей у меня не было. Нет, скорее, мой мозг стал вдруг похож на программу, которую никак не может загрузить компьютер. Я занимался в основном тем, что рисовал круги в книгах, а потом закрашивал их. Уроки мисс Эндрюс были исключением. На них я даже не мог рисовать круги. Мой взгляд ползал по стенам кабинета. С них сняли яркие рисунки, и теперь там осталась только красная картонная полоса, ждущая новых.

Единственное, что было хорошо, просто потрясающе – ни один учитель не спрашивал, где моя домашняя работа.

* * *

Во время ланча Стив Скотт подошёл ко мне и спросил, не хочу ли я поиграть в футбол в Клетке. Я согласился. Чтобы ни с кем не разговаривать.

Стив сражался за мяч безжалостно. Почти с бешенством. Некоторые игроки отступали, когда он перехватывал мяч, и даже не пытались его отобрать. А когда пытались, это походило на локальные взрывы. Один коренастый парень отхромал в сторону, получив пинок в голень, и до конца игры бросал на Стива мрачные взгляды. Мы хорошо поиграли. Алекс вышел за другую команду. Один раз, когда я перехватил мяч и бежал в атаку по краю поля, он подсёк меня, и я полетел головой вперёд. Стив разразился хохотом. Поднявшись, я заметил, что Алекс смотрит на меня так, будто подсечка была местью за что-то. Но я не знал, за что.

Звонок объявил о конце ланча.

– Хорошая игра, приятель, а? – Стив улыбался и обнимал меня за плечи, мы шли к выходу из Клетки.

– Да.

Коренастый парень, которого пнул Стив, надевал толстовку и поднимал сумку.

– В настоящей игре тебя бы убрали с поля, – сказал он.

– Умей проигрывать, приятель, – ответил Стив.

Лицо коренастого закаменело, и он заступил нам дорогу.

– Тебе нельзя находиться на поле, – сказал он. – Тебе место в…

Я так и не узнал, где место Стиву Скотту, потому что он резко ударил коренастого в живот. Тот согнулся пополам. Повисла напряжённая тишина. Стив пошёл дальше, снова кладя руку мне на плечо.

– Короче, я и Дэнни собираемся кое-куда вечером в четверг, хочешь с нами?

Мы шли через площадку. Кажется, Стив так сильно ударил коренастого, что тому было очень плохо. Ученики толпились, спеша на уроки. Я оглянулся. Несколько друзей коренастого собрались вокруг него. Алекс и Зед шли за нами.

Я вынырнул из под руки Стива.

– Мне пора, – сказал я, – а то опоздаю.

– Увидимся, приятель, – крикнул мне вслед Стив, и это звучало чертовски саркастично.

* * *

После уроков я пошёл в компьютерный класс. Он был почти пуст, так что я сел у окна. Дальше по коридору ученики хлопали дверями, торопясь домой. Я вышел в соцсеть и прочитал всё, чем Митеш и остальные занимались с тех пор, как я уехал. Ничего необычного: школа, тусовки. Но теперь их жизни были жизнями незнакомцев, к которым я не имею никакого отношения.