– Скорее, глупость.

Я улыбнулась и осушила свою рюмку, после чего протянула ее Би. Она наполнила ее до краев, и я тут же выпила половину. Может, алкоголь и не был решением проблем, но он приятно заглушал страх, который вытащил меня из сна в реальный мир.

– Ты должна пнуть его под зад, – сказала я. Слова были несколько агрессивными – спасибо ромовым шотам. – Как его может не волновать то, доживем ли мы вообще до завтра? Я могла умереть во сне этой ночью из-за какой-то сумасшедшей сучки с комплексом Волан-де-Морта! А ты можешь умереть завтра, даже если не будет войны. Да и вообще, мы не знаем, что принесет следующий час, не говоря уже о следующем дне.

Я проглотила внезапный ком в горле, снова подумав о Джордане. Мы не знаем, сколько нам отведено. По крайней мере, я увидела его до того, как он умер. Но это было слабым утешением. И слова женщины в плаще пробудили это во мне. В смерти Джордана было столько же моей вины, сколько и чьей-либо еще. Возможно сложись все иначе, его не убили бы.

– Верно! – Би опрокинула второй шот и налила себе третий. – Мы вполне можем завтра умереть! И что потом? Вечность сожалений. – Она покачала головой и опрокинула рюмку. – Пойду лягну его по шарам, а затем предложу поцеловать, чтоб стало лучше.

Она со стуком поставила рюмку и, слегка пошатываясь, вылетела из комнаты. Я же не успела сказать ей и слова.

– Как быстро все обострилось и накалилось, – пробормотала я под нос, делая глоток рома.

Я старалась не думать ни о Джордане, ни о женщине в плаще.

Нас окружает смерть, и мы часто рискуем погибнуть от рук как друзей, так и врагов, – к сожалению, тут грани размыты.

Я допила остатки рома и подумала о том, чтобы вернуться в свою постель. Но в эту же секунду по телу пробежала дрожь. Нет, не хочу ложиться одна. Если бы Бетани осталась, я бы приняла ее предложение поспать вместе в ее постели. Я не была уверена, что присутствие другого человека остановит сон, но от этого становилось чуточку спокойнее.

Я могла бы позвать Лохлина и напроситься побыть его мягкой игрушкой, но быстро поняла, что мне все же не нужны его дружеские или какие бы то ни было объятия.

В итоге ром помог мне принять самое правильное решение. И прежде, чем смогла передумать, я схватила шелковый халат и, завернувшись в него, вышла из комнаты. Я знала, где находятся его комнаты. Я хотела, чтобы его руки обнимали меня.

Мне не потребовалось много времени, чтобы добраться до нужной двери – буквально через мгновение я уже стучалась в его покои, а через пару ударов остановилась и, сделав шаг назад, замерла. Но тут же, повинуясь какому-то странному импульсу, я развернулась и направилась обратно в нашу с Бетани комнату за бутылкой рома – только после этого я вновь осмелилась пойти к Доминику.

Теперь я снова постучала, на этот раз нижним краем бутылки. Но по ту сторону было тихо.

Он уснул?

Или его там нет?

Я повернула ручку и толкнула дверь. Комната была тускло освещена, но даже так сразу стало ясно, что его там нет. Закрыв за собой дверь и поставив бутылку рома на стол, я вошла в комнату. Я позволила пальцам пробежаться по вещам, которые, несомненно, принадлежали ему. Кожаные нарукавники, жилет, жезл, который он предпочитал любому другому оружию.

Усталость накатила с такой силой, что колени едва не подкосились. Выскользнув из шелка, я, пошатываясь, добралась до его кровати и скользнула под одеяла. Подушка пахла им, и я плотнее прижалась к ней, представляя, что это Доминик.

С какой стати его присутствие могло защитить меня от женщины в плаще? Я не знала наверняка, но чувствовала, что он смог бы.

Доминик, независимо от того, что мы чувствовали друг к другу, ни за что бы не позволил мне бороться с этой тьмой в одиночку. Из глаз потекли слезы, любезно предоставленные ромом и истощением. Я поступила глупо и по-детски, оттолкнув Доминика. Чего, в конце концов, мне это стоило? Шанса иметь рядом мужчину, который буквально сжег бы себя заживо, дабы убедиться, что я в безопасности? Мужчину, который боролся со всеми своими низменными побуждениями, дабы убедиться, что со мной все в порядке? У него были свои недостатки, но я не могла отрицать тот факт, что он делал все возможное, дабы защитить меня. Для тех, кто безразличен, подобного не делают.

– Идиотка, – шепнула я в подушку и прижала ее к щеке.

Одеяла были тяжелыми. Страх и беспокойство из-за сна, скорбь по Джордану, осознание того, что я, возможно, оттолкнула мужчину, в котором нуждалась и которого хотела больше всего на свете, придавили меня. Эмоциональная и физическая усталость наконец победила, и я позволила сну снова овладеть мной.

Зная, что здесь, в пространстве Доминика, я была в бóльшей безопасности, чем когда-либо в своей жизни.

Глава 8. Сиенна

С момента пробуждения мое тело изнывало. Чувствительные от поцелуев Доминика губы, слабые от напряжения бедра… Я чувствовала себя отдохнувшей и довольной. Впервые за неведомо какое время я проспала всю ночь. Никаких метаний, никаких снов, никаких пощечин и призрачных сук – просто чистый, неподдельный сон, благодаря которому я поняла, что Диана была права. Мне нужно позаботиться о себе, дабы в предстоящей битве быть как можно сильнее. Я чувствовала прояснение в голове и прилив сил – и слава богам, потому что я стала еще одним говорящим червем, избежавшим смирительной рубашки.

Личная заметка: спать с Домиником каждую ночь… по крайней мере, до тех пор, пока мы все не погибнем ужасной смертью в этой войне.

Увидев пустое место рядом, я перекатилась на бок. Я знала, что он ушел… его присутствие не было чем-то, по чему я могла скучать, но я не чувствовала себя отвергнутой или обделенной. Если я и сомневалась в его чувствах ко мне, прошлой ночью Доминик все прояснил.

Он любил меня. Все было далеко от совершенства, и я понятия не имела, к чему это в конечном счете нас приведет – возможно, к гибели, – но это не имело значения. Больше нет.

Мы связаны судьбой.

Парными узами.

И ни один из нас ни черта не