он изо всех сил старался пометить и причинить тебе боль, чтобы это длилось дольше, – подтвердил Доминик, скривив губы при воспоминании. – Никаких побочных эффектов, кроме некоторой болезненности в области раны, нет. По крайней мере, ни у кого, с кем я когда-либо сталкивался, не было.

Я отказывалась думать сейчас о его клыках в чьей-либо шее во время этих встреч. Мне нужно было сосредоточиться на выяснении того, что случилось с Би, а если я допущу подобную мысль, то загоню себя в незрелую, ревнивую, полную ярости кроличью нору, из которой нет выхода.

Часть меня хотела убедить Уилла, что не было ни малейшего проблеска… момента, когда вся эта неразбериха с одержимостью мотылем, возможно, заставила его временно потерять рассудок и пожелать Бетани зла, но один взгляд на его несчастное лицо заставил меня прикусить язык и переключиться.

– А что насчет превращения? Укус никогда не превращал человека в вампира? – выдала я, хотя уже знала ответ.

– Волки могут превращать других в себе подобных, но к вампирам это не относится, – без осуждения сказала одна из женщин-врачей.

– Вампирами рождаются, а не становятся, – согласилась Эванджелина.

– Значит, аллергическая реакция? Может, на его слюну или еще что-то?

Я знала, что хватаюсь за соломинку, потому что Уилл пил из нее раньше, но соломинки – все, что у меня было, поэтому паника начала пускать во мне свои корни, когда тело Би стало необъяснимо горячим.

– Опять же, мы не знаем подобных случаев, – сказала Эванджелина, устало покачав головой. – По правде говоря, слюна Уилла должна была сделать рану почти незаметной. Тот факт, что она все еще открыта и сочится, странен сам по себе.

Уилл взял Би за руку и поднял голову, удерживая мой взгляд.

– Ты не раз спасала меня, Сиенна. Пожалуйста… можешь попробовать еще раз?

Я очень хотела стать для него маяком надежды, но придерживалась честности.

– Могу попробовать. Я не перестану пытаться, но не думаю, что это сработает. Что-то внутри нее словно сопротивляется мне. Думаю, сперва нужно сбить температуру.

– Мы с самого начал пытались это сделать, – пробормотал один из врачей, указывая на что-то похожее на груду одеял в изножье кровати. – Они хранятся в криогенной камере[2]. Последние двадцать минут мы держали ее завернутой в них, но лихорадка не спала.

– Не хочу никого еще больше тревожить, но нам нужно думать, и быстро, если хотим остаться в том же составе, – сказала Диана, ее лицо омрачилось беспокойством. – У нас есть около восьми часов до того, как полная луна осветит небо. После мы уже никому не сможем помочь.

Об этом говорили последние несколько дней. Волки готовились к полнолунию, но я была слишком поглощена своим горем по Джордану, чтобы обращать внимание на происходящее.

– Для вашей же безопасности всем вам нужно оставаться за запертыми дверями. Мы принимаем все меры предосторожности и стараемся вести себя как можно цивилизованнее, но я смогу контролировать ситуацию лишь тогда, когда луна начнет притягивать нас. В основном мы будем на открытом воздухе, но все очень непредсказуемо. Даже врачи будут… недоступны…

Глаза Би внезапно распахнулись, и Диана резко замолчала.

Би схватила меня за руку, ее ногти впились в мою кожу. Она перевела свой жадный, лихорадочный взгляд в мою сторону и захныкала.

– Пожалуйста, Сиенна… помоги.

Я с тошнотворной уверенностью осознала, что не имеет значения, что было в прошлом. Укус Уилла медленно убивал мою подругу.

И я ничего не могла с этим сделать.

Глава 9. Сиенна

Время текло медленно, как патока, стекающая с ложки. Мы сидели у постели Бетани, и ее тело разрушалось у нас на глазах. Пробило семь часов, и за окном взошла полная луна. В ночи раздавались завывания стай, когда их звериные ипостаси брали верх. Единственными волками, оставшимися в комнате, были Диана и двое врачей, и даже они рычали на нас, если мы двигались слишком быстро. Не раз я видела, как Диана щелкает на них пальцами и что-то ворчит себе под нос. Она контролировала их.

Но едва ли.

Я потянулась к пустому стакану и кувшину с водой на прикроватном столике, наполнила его, а затем придвинулась к Бетани, как делала это много раз за те часы, что просидела с ней.

– Подними голову, Би, я дам воды.

Она послушалась. Обхватив ее затылок, я помогла осушить ей стакан.

– Еще. – Ее голос был хриплым, словно она и не выпила только что целый стакан. Будто и не пила галлоны за галлонами.

Не обращая внимания на остальных в комнате, я помогала ей пить, пока кувшин не опустошился.

– Лучше? – Я провела рукой по ее лицу и чуть не зашипела. Ее кожа была такой горячей, что с тем же успехом она могла бы гореть. Это было похоже на прикосновение к печи, от которой не обжигаешься лишь потому, что быстро отдергиваешь руку.

Стон был единственным ответом. Би замотала головой, отчего светлые волосы прилипли к лицу и шее. Следы укуса Уилла почти исчезли. Это ведь хороший знак?

Я посмотрела на Эванджелину и задала ей тот же вопрос, который уже много раз повторяла:

– Как мы можем помочь ей? Герцогиня, должно же быть что-то, что мы можем сделать. Не могу поверить, что в этом волшебном мире магии ничего нет.

Потому что я пыталась. Полдюжины раз пробовала на подруге свое исцеление, но не смогла даже установить с ней связь. Потому что, как и Уилл с мотылем, она не была больна и не была ранена.

Она менялась, и я ничего не могла сделать.

Мы даже пытались дать ей кровь, человеческую и вампирскую, и, наконец, несколько капель моей, но в результате Би только поперхнулась и ее вырвало.

Эванджелина закрыла глаза и медленно покачала головой, после чего снова посмотрела на меня. Боль от печальной правды блестела в ее серебристых глазах, и это напугало меня.

– Я даже не знаю, как это происходит, Сиенна. Возможно, это связано с Завесой и временами года, возможно, сами основы нашей магии и существования меняются по мере того, как Завеса исчезает. Тому, что происходит с нашей милой девочкой, нет прецедента, и поэтому нам не остается ничего, кроме как обеспечивать ей комфорт столько, сколько сможем.

Обеспечивать комфорт. Потому что она умирала, а все, что у нас было, – это банальности…

– Нет, я не верю. Должно быть что-то, что угодно! –