— Я говорил, что видел такие в элитном магазине.

— Ну?

— Вот тебе и ну. Цена знаешь какая у этих полусапожек в Москве?

— Откуда мне знать-то?

— Так я тебе скажу. От ста двадцати тысяч рублей до трехсот. Еще неизвестно, из какой конкретно кожи пошиты те сапожки. А тут? — Он взглянул на торговца и осведомился: — Крокодил?..

— Крокодиллен. Комменвийн.

Снегирев посмотрел на Серданова:

— Чего он сказал, Леонид Андреевич?

— Он назвал одну из областей страны — Комменвийн. Там выделывается крокодиловая кожа по особой технологии.

— Ты понял? — Старший лейтенант взглянул на капитана.

— А ты заплатил пятьсот долларов, это по нынешнему курсу около сорока тысяч рублей.

— Вот. Но беру для себя. — Он купил еще туфли, портмоне, ремень.

Офицеры подумали и тоже запаслись обувью у этого торговца и у другого.

Потом они подошли к сувенирной лавке. Там на стеллажах и стенах красовались десятки различных деревянных статуэток, масок.

— Здесь нам делать нечего, — проговорил Серданов.

— Не скажите, Леонид Андреевич. Например, вот такая маска на Старом Арбате стоит около двадцати тысяч, а тут три доллара — сто семьдесят рублей. Улавливаете разницу? — проговорил Снегирев.

— Никогда бы не подумал, что ты столь предприимчивый человек.

— Просто часто хожу по магазинам. С детства привык.

— А статуэтки у нас сколько стоят?

— Те, что здесь, где-то порядка тридцати тысяч.

— Здесь пять долларов. Хрень какая-то получается. Слишком уж дешево.

— Все объясняется просто, товарищ полковник. Туристами Суринам не избалован. В соседних странах этого добра тоже полно. Товар надо продать хотя бы по минимальной цене. Думаю, здесь неплохо наживаются американцы.

— Ладно, берем.

Господа офицеры потащили покупки к стоянке, уложили в багажник.

— Надо бы пообедать, — сказал капитан Холин.

— Что-то я поблизости ни кафе, ни ресторанов не вижу, — заметил командир.

— Надо в центр ехать.

— Там дорого, — заявил Снегирев. — Лучше на окраину. Блюда те же, цены другие.

Он оказался прав. Туристы пообедали в довольно уютном кафе с очень неплохой кухней, расположенном на выезде из города.

После чего они все же приступили к культурной программе. Гости из России осмотрели форт Зеландия, музей, располагавшийся там, заехали в собор Петра и Павла. Пальмовый сад рядом с президентским дворцом, как и театр «Талия», все дружно проигнорировали.

Офицеры покинули город и заехали в аэропорт Йохан Адольф Пенгель, вернее сказать, в гостиницу при нем. Там они встретились с экипажами Ил-76. Пилоты были в порядке, в город не выезжали, прятались от жары в комфортабельных номерах, ежедневно осматривали самолет.

Серданов поинтересовался у подполковника Шутова:

— Как обстоит дело с охраной, Олег?

— Охраняют хорошо. Ночью караул из двух человек, днем патруль. Борт обнесен ограждением. Все пломбы, поставленные нами, целы.

— Ну и хорошо. А мы в Парбо были.

— И что там?

Начальник команды рассказал о поездке, упомянул о кожаных изделиях и сувенирах.

Снегирев объяснил пилотам, насколько это выгодно.

Те сразу оживились.

— Надо и нам съездить. Тут всего сорок пять километров, — сказал подполковник Гришин.

— Вам бы микроавтобус.

— Да есть местные, которые на них промышляют. Постоянно пристают, предлагают поездку в столицу всего за двадцать долларов. Это на весь день.

— Съездите, не пожалеете, — сказал Серданов.

— А как с вином в Парбо? — поинтересовался майор Ковров.

— Продается и вино, и коньяк, и виски, но мы не брали. Нам нельзя. Состязания.

— Как к вам относятся на полигоне?

— Да в целом нормально. Хотя британцы притащили туда новый робот и смотрят на нас высокомерно. Мол, нет у вас никакого прогресса. Все собаками пользуетесь. Посмотрим, кто в итоге торжествовать будет. Комиссар-португалец вроде ничего, нормальный мужик. Членов жюри нам представят непосредственно перед стартом. Но все это не важно. Надо самим отработать на все сто. Вроде пока обстановка не вызывает тревоги. Охрану объекта осуществляет подразделение французов. Живем в отсеках благоустроенного модуля. В общем, все нормально. Есть легкое недомогание.

— Это ничего, акклиматизация. Завтра ломка. К вечеру организм должен адаптироваться.

— К утру вторника, надеюсь, будем в порядке.

— Проверять на допинг вас ВАДА не грозит?

— Нет. Эта контора не вмешивается в дела Противоминного центра ООН. Тамошние деятели наверняка и хотели бы подложить нам свинью, но не выходит у них. Даже если и была бы проверка, то она ничего не дала бы. И мы, и собаки полностью чисты.

— Да, но на колбах с кровью и мочой могут чудесным образом появиться царапины. Тут же последует вывод — пробы подменены. Не важно, кто сумел это сделать на закрытом объекте. Ну да ладно, нет угрозы, вот и хорошо. Значит, вы во вторник начинаете?

— Да.

— Нам подъехать можно? Поболеть за вас.

— Это вряд ли. По условиям состязаний на территории полигона посторонних людей быть не должно.

— Жаль.

— Слушай, а на чем прилетела команда британцев, не узнавал?

— На «Боинге». Он в соседнем ангаре стоит.

— А для вас ангара не нашли?

— Британцы оплатили место стоянки, наши не подумали об этом.

— Ну и черт с ними, с британцами. Нашему «семьдесят шестому» ничего не страшно, это не дерьмовый «Боинг»!

Офицеры рассмеялись.

— Ты, конечно, прав, но я не отказался бы летать на этом самом «Боинге», — сказал Гришин.

— Все, мужики, поехали мы.

— По той же трассе?

— Нет, пойдем через Гронес. Посмотрим, что там за дорога.

— Так вы по ней уже ездили.

— Еще раз посмотрим!

— Зачем?

— Пока не знаю. Но опыт лишним не бывает.

— Это точно.

«Тойота» шла к населенному пункту Гронес.

Прапорщик Лобачев, сидевший за рулем, спросил командира:

— А чего мы тут поехали?

— Надо было возвращаться в Парбо?

— Там хоть поужинали бы. Никто ж не догадался зайти в ресторан аэропорта, а время, господа, близится к шести часам. Через полчаса солнце сядет, в семь вечера наступит темнота. А есть ли что приличное из заведений общепита в Гронесе, мы не знаем.