Парковка. Толпы людей. Стройные ряды деревьев…

– Мы идем в Панораму? – удивленно уточнила, вспомнив название кафе, в котором я вчера пила чай с Никитой.

– Да.

Иронично.

То вообще никуда за год не выбираюсь, то два дня подряд в одно и то же место…

Выйдя из машины, мы неспешно направились через парк к кафе. И как-то так получилось, что Вова с мамой под руку шли чуть впереди. Не то чтобы, они обо мне забыли, просто в голове вдруг возник вопрос: «Буду ли я так же, как и вчера, наслаждаться видом на город, если рядом будут муж со свекровью?».

А если убрать Людмилу Ивановну?

Если я буду только с Вовой, будет ли мне с ним комфортно?..

Я еще немного подотстала, чтобы, случайно повернув голову, они не увидели моего лица.

Слишком тревожные мысли посетили вдруг меня.

Когда я последний раз по душам говорила с Вовой? Когда что-то обсуждала, рассказывала о делах?.. Что мы вообще делаем вместе, если не смотрим фильмы?

Он запирается в комнате и играет в компьютерные игры. Я, сидя на кухне, что-то смотрю с телефона, рисую или гуляю в одиночестве. Каждый сам по себе. Каждый занимается тем, чем ему комфортно. Это и есть семья?

Мама с отцом тоже практически не общаются, но у них все хорошо. У папы небольшая сеть аптек, за которыми нужен постоянный присмотр, а мама… У мамы множество подруг. Постоянные концерты, выставки, посещение фитнес залов…

Я привыкла, глядя на них, думать, что женщина должна сама себя развлекать. Если деньги есть – светской жизнью, а если их нет или мало, как в нашем случае – домашними делами. А тоска, которая иногда поднимает голову – это от скуки и неумения себя занять. Хочешь, чтобы стало лучше – сходи погуляй.

Но что, если все это работает не так? Может это ненормально, что единственный человек, с которым можно поговорить по душам – это сестра? Муж же тоже должен в этом участвовать?..

– Машенька, ну что ты как сонная муха? – обернулась ко мне Людмила Ивановна и остановив Вову, дождалась пока я преодолею разделявшие нас пару шагов.

Не успела я ничего ответить, как она цапнула меня за локоть и пошла уже рядом.

– Давай-ка, расскажи, чем ты питаешься. Вова вон какой бодрый, наверное, днем в столовой кушает. А ты чего себя запустила? Мало фруктов и овощей готовишь, все всухомятку, да? Поэтому, наверное, и потолстела… Давай я тебе хороший рецепт дам. Будешь каждый день готовить, схуднешь.

Раздражение вновь начало захлестывать меня, а когда я поймала сочувствующий взгляд от проходившей мимо девушки, в груди начало печь.

– Вова… – каким-то тихим и угрожающе-незнакомым голосом позвала я мужа.

Тот быстро повернулся ко мне, смерил взглядом меня, свою мать… Посомневался и произнес.

– Мам, не надо. Маша хорошо готовит.

Какая замечательная поддержка. Мне прям сразу полегчало…

– Так еще лучше будет! – не поняла намека Людмила Ивановна. – Я же и для тебя стараюсь. О, Машенька! Я потом позвоню Вовочке, диету ему перескажу новую.

– Не стоит, – сквозь зубы произнесла я, глядя только на мужа, который старательно отводил от меня взгляд.

– А вот это ты зря, – посуровела Людмила Ивановна и оглянувшись на сына, громким шепотом, произнесла. – Мужчины глазами любят, Машенька. А ты себя запустила. Щечки появились, штаны эти вместо юбки, рубашка на тебе, словно мужская, макияжа почти нет… Вокруг Вовочки всегда такие красивые девочки вились… Смотри, уведут ведь!

Я медленно вдохнула, выдохнула…

Поймала быстрый взгляд Вовы, который, естественно, все слышал… И повторила вдохи-выдохи, напоминая себе, что я культурный человек.

– Людмила Ивановна, а давайте мы с вами минут пять помолчим? – очень вежливо предложила я, сама не зная, что будет, если она продолжит.

Мать Вовы на секунду нахмурилась, а потом довольно закивала.

– Обдумать все хочешь? Ну, думай, конечно, думай… Вовочка, а я тебе уже рассказывала о том, как ездила к Олехиным в гости? У них такой большой дом! А Анечка (ты же помнишь Анечку?) так подросла! Ей уже двадцать лет, представляешь?..

Под рассказ о чудесной студентке-отличнице Анечке, мы, наконец-то, подошли к кафе. Вова открыл перед матерью двери, пропуская и меня следом… И я готова поспорить, что встретившая нас хостес, и проходящий мимо официант сразу узнали меня.

Оба переменились в лице, быстро глянув куда-то вглубь зала.

Холодея, я посмотрела туда же, но никого знакомого не обнаружила.

– У нас заказан столик на фамилию Просов, – важно сообщил Вова, ничего не заметив.

– Разумеется, идемте, – натянуто улыбнулась девушка, кинув на меня предупреждающий взгляд.

Пока мы шли к столику, расположенному практически в центре кафе, я незаметно оглядывалась, пытаясь понять, на кого мне так недвусмысленно намекала хостес.

Однако знакомых лиц не было.

– Совсем отвыкла от своей богемной жизни в Москве, да, Машенька? – вдруг сладко улыбнулась мне Людмила Ивановна.

– В каком смысле? – удивленно повернулась я к ней.

– Ты будто первый раз в кафе. Так оглядываешься… – она снизила голос до громкого шепота. – Это неприлично, Маш. Ты позоришь нас.

Я медленно выдохнула, облизав губы, и тут же их сжав посильнее, мысленно напоминая себе, что в любой ситуации надо искать плюсы.

Например, можно порадоваться, что эта, без всяких сомнений, талантливая женщина, способная довести меня до белого каления всего парой слов, живет далеко и напрямую мне никогда не звонит…

– Я постараюсь вас, Людмила Ивановна, не позорить, – растягивая губы в улыбке, вежливо произнесла я.

Вова кинул на меня предостерегающий взгляд, но сказать ничего не успел – мы уже подошли.

Услышав от хостес, что официант подойдет нам через пару минут, он сразу же засуетился, отодвигая стул вначале для матери, а потом и для меня.

– Сыночек, выбери сам за меня. Что-нибудь простое, – успев заглянуть в меню, произнесла Людмила Ивановна. – А я пока руки схожу помыть. Маша, ты со мной?

Уверена, вопросительную интонацию она добавила случайно…

– Я хочу вначале выбрать себе блюдо, – отозвалась я, всем своим видом показывая, что не читала ничего интереснее этого меню.

Настаивать свекровь не стала, только выразительно посмотрела на Вову, перед тем как уйти.

Стоило ей скрыться из виду, как муж недовольно отложил меню и подался через стол ближе ко мне.

– Маш, ты можешь перестать ее провоцировать?

Интересно, как?

Разве что