– По-моему, она находит к чему придраться и без моих провокаций, – сдержанно отозвалась я, поднимая меню повыше, чтобы не видеть Вову.

– Маш… – зашипел он и, выхватив из моих рук меню, чуть ли не кинул его на стол. – Возьми себя в руки и не выпендривайся! Пока мы тебя ждали, мама намекнула, что хочет продать свой дом… Ты хочешь, чтобы мы закрыли ипотеку и купили новую машину? Что, так сложно не показывать свой скверный характер?

– У меня чудесный характер, ясно? – неожиданно даже для себя, огрызнулась я. – Закрыть ипотеку – это замечательно, но я хочу, чтобы меня уважали, и…

– Да за что, Маш? – вдруг фыркнул он, а я подавилась своими словами.

– В смысле?..

– Ты все время говоришь, что тебя нужно уважать. Но за что? Что ты для этого сделала-то? – пренебрежительно повел он плечом. – С квартирой и машиной помогла мама. С обустройством дома – тоже. Все, что ты делаешь, это надеваешь короткие юбки на работу, радуя своим видом старого пердуна-директора, и получаешь за это высокую зарплату, в то время как мне для нее нужно действительно работать. Что еще?.. Готовка и уборка дома? «Ха» три раза. Мне работниц столовой и уборщиц тоже уважать надо?

Я сглотнула, просто не понимая, что на это сказать, а Вова, воспользовавшись моим молчанием, продолжил:

– Вот и все, хорошая моя. Давно надо было тебе открыть глаза. Я понимаю, что ты такая, какая есть. Со всеми завышенными требованиями ко мне и периодическими истериками. Но сейчас не мешай мне устраивать жизнь. Ты видела мамин дом. Если его продать, у нас будут огромные деньги. Твое дело: молчать и улыбаться маме. Остальное я сделаю сам.

Вова похлопал меня по руке и не дождавшись никакой реакции, подал мне меню.

– Ты удачно вчера психанула, – вдруг улыбнулся он. – Хорошо, что мы решили собраться в кафе, а не дома. Пусть мама видит, как у нас с тобой все хорошо.

Муж посмотрел на меня, но я все так же молчала, не в силах поверить во все, что он сказал.

– Маш, давай, очухивайся. Мама скоро подойдет, и тебе нужно будет сказать, что ты выбрала, – кивнул он на меню, которое я и не думала открывать.

Я перевела пустой взгляд на тонкую книжечку в своих руках.

– Знаешь, закажи, что сам хочешь, – произнесла я, вставая. – Мне срочно нужно на воздух.

Вова нахмурился, глядя, как я встаю.

– Маш… только не смей плакать из-за меня, ладно? Ничего сверхъестественного не произошло. Ты и сама все это знала, просто не хотела признавать.

Я сжала зубы, чувствуя, как в груди у меня начинает печь.

– Плакать? Из-за тебя? – отозвалась я, подхватывая сумку. – Нет, я не собираюсь плакать, можешь не сомневаться.

Я развернулась и, чеканя шаг, направилась к выходу из кафе.

Меня разрывало на части.

Одна часть пульсировала, будто бомба, готовая взорваться в любой момент… Даже перед глазами стояла красная пелена.

А другая часть…

Другая будто загибалась от боли. Меня начало тошнить от одной только мысли, что придется сейчас сидеть возле Людмилы Ивановны и делать вид, что все хорошо…

– Машенька, ты куда? – появившись словно черт из табакерки, бросилась мне наперерез свекровь, хватая за руку.

– Подышать. Мне нужно срочно подышать, – ответила я резко, не в силах придумать правдоподобную ложь.

В глаза Людмилы Ивановны радостно зажегся огонек понимания, и она тут же охнула на все кафе:

– Тошнит? Так ты все же беременна?!

– Боже упаси… – инстинктивно отозвалась я и, воспользовавшись тем, что меня отпустили все же, обогнула ее, выскочив из кафе.

Воздух… Мне нужно много воздуха…

Немедля, я прямой наводкой направилась к парапету.

Там много воздуха, там вид на город…

Но не успела я преодолеть и десятка шагов, как кто-то перехватил меня за талию.

– Маша?..

Глава 9

Я обернулась и почему-то даже не удивилась, столкнувшись с обеспокоенным взглядом Никиты.

Видимо, именно на него намекала хостес. Вот только в самом кафе мы с ним разминулись, раз он вышел раньше…

Или я его просто не заметила, и на самом деле Никита все слышал?..

Я смотрела пустым взглядом в его ореховые глаза и безумно сожалела, что не имею даже малейшего права попросить его об услуге.

Всего два слова, после которых мне, я уверена, стало бы легче. Пусть на время, но легче.

«Забери меня».

И неважно куда. В другой город, в другую страну, на другой континент… Да даже просто в другую часть парка…

Просто подальше от других и от себя…

Пауза затягивалась.

Я отчетливо чувствовала руку Никиты на своей талии, и отчего-то была твердо уверена: если мы сделаем буквально пять шагов назад, то муж увидит сквозь стеклянную дверь, как какой-то незнакомец слишком уж вольно ведет себя с его женой…

Понравится ему это – вряд ли. А мне?..

Не знаю, что Никита увидел в моих глазах, но его рука разжалась.

– Ты с таким видом шла к ограде, словно хочешь спрыгнуть, – с легкой иронией произнес он, внимательно глядя на меня, а я хмыкнула.

– Плакать, спрыгнуть… – я растянула губы в усмешке, хотя улыбаться мне хотелось меньше всего. – Все ждут от меня сегодня каких-то странных действий.

Сказала, и намечающаяся улыбка на лице Никиты исчезла без следа. Сосредоточенный ореховый взгляд прошелся по мне, будто пытаясь что-то найти, а между бровей Никиты наметилась морщинка.

– Чем я могу помочь?

В груди кольнуло.

Вот так просто, без всякого словоблудия, без вопросов: «Что случилось?».

Сразу к делу.

Опять захотелось попросить его увезти меня, но нет. Нельзя.

Момент первой слабости был упущен, и я слишком отчетливо поняла, что мне нужно будет вернуться обратно в кафе.

Чтобы я не испытывала, как бы ни было сильно разочарование в себе, в муже, в наших отношениях… Я не могла просто сбежать. Это было бессмысленно. Вечером Вова все равно будет ждать меня дома… Сегодня, завтра, всегда.

Я судорожно вздохнула, взглянув на гостеприимно распахнутые двери кафешки, и повернулась к ожидавшему моего ответа Никите.

– Мне просто нужно подышать… Постоишь со мной рядом?

Он кивнул. Бросил быстрый взгляд на кафе, но все равно кивнул.

Мы молча прошли к парапету, и я вцепилась в железную ограду, слепо глядя