Джессика прикусила губу, явно борясь с желанием задать еще вопрос. Наконец решительно выдохнув, она спросила:

— А если ты не подойдешь для пересадки, что тогда?

— Не знаю.

— А Ноа что думает обо всей этой истории?

Алексис вспыхнула, и подруга с любопытством склонила голову.

— Теперь поговорим о его ночевке?

— Я вчера была ужасно подавлена, и он не хотел оставлять меня одну. — Она отошла за новым подносом выпечки. — Ничего такого.

— Тогда почему ты краснеешь?

— Не краснею я.

— То есть он просто переночевал, а утром уехал, и больше ничего не произошло?

«Не забывай порой заботиться и о себе», — вновь прозвучали в голове ласковые слова, а место его прикосновения приятно закололо.

— Не знаю, — тихо проговорила она. — Думаю… Он вдруг так взглянул на меня, и я… — Алексис отчаянно застонала и закрыла лицо руками.

— Ты что?

— Он словно смотрел на меня как-то… не знаю, иначе, понимаешь? Но, может, мне показалось?

Подруга рассмеялась.

— Не показалось, поверь мне. Он уже давно на тебя так смотрит, ты единственная не замечаешь.

Алексис убрала ладони с лица и сосредоточилась на сконах.

— В общем, не важно. Мы не можем быть вместе.

— Почему?

— Это разрушит нашу дружбу.

— Глупости!

— Ноа — лучшее, что есть у меня в жизни. Я не могу его потерять.

— Многие серьезные отношения начинаются с дружбы.

— Только эта дружба слишком много для меня значит, чтобы ею рисковать.

Джессика положила ладони ей на плечи.

— Может, он готов рискнуть? Ты заслуживаешь счастья, Алексис.

— Я счастлива.

Подруга недоверчиво склонила голову.

— Позволь еще кое о чем спросить.

Алексис нехотя кивнула.

— Что будет, если ты подойдешь для донорства?

Она не ответила, да и зачем? Бессмысленно притворяться, будто решение еще не принято.

Дом Лексы походил на свою хозяйку — такой же светлый и жизнерадостный. Лимонно-желтый фасад и белоснежные ставни напоминали коттеджи у моря. Здание опоясывала веранда, на ней стояли плетеные кресла с мягкими сидушками в ярких чехлах и висели качели, которые в июне помог установить Ноа. Они потом сидели на них вдвоем, попивая лимонный коктейль, пока среди плакучих ветвей ивы перед домом не замелькали светлячки.

Летние чехлы недавно сменились на более приглушенные осенние, добавились покрывала. На крыльце по бокам в художественном беспорядке лежали тыквы различных форм и стояли горшки с хризантемами. В этом вся Алексис — что бы она ни делала, все без особых усилий выходило красивым.

Кроме того монстра, который сидел за окном под табличкой с надписью: «ОСТОРОЖНО ЗЛОЙ КОТ».

Пирожок проследил за Ноа подозрительным взглядом, когда тот подходил к крыльцу, поднимался по ступеням и стучал в дверь. Затем кот деловито выставил заднюю лапу и принялся вылизывать отсутствующее достоинство. Ноа еще никогда не пренебрегали так бесцеремонно и в то же время с вызовом.

— Открыто! — раздался из дома приглушенный голос Алексис.

Ноа неуверенно вошел, тревожно смотря под ноги на случай засады.

— Я на кухне!

Проходя мимо зала, он бросил взгляд на диван у окна — Пирожок уже исчез. Ноа нервно сглотнул и оглядел комнату с коридором — ничего.

Кухня соответствовала фасаду дома своими жизнерадостными цветами. Недавно Алексис перекрасила шкафы в насыщенно-бирюзовый и заменила старую фурнитуру из нержавеющей стали на новую — красную, в стиле ретро. В центре стоял длинный стол со стульями, обитыми красным дерматином. Кухня напоминала традиционные американские закусочные.

— Привет, — непринужденно бросила Лекса. Пожалуй, слишком непринужденно.

— Привет! Как… — начал Ноа, но забыл, что хотел сказать, едва она повернулась. Ее волосы были заплетены в косу, перекинутую на грудь; на голове, подобно бандане, повязан яркий шарфик в цветочек, несколько локонов выбились из прически и мягко ложились на щеки, в ушах висели серьги. А когда она пошла ему навстречу, один рукав длинного голубого платья опустился, оголяя матовое плечо. Алексис рассеянно его поправила, явно не догадываясь, какой эффект произвела эта вспышка обнаженной кожи. Она несколько напряженно улыбнулась.

— Как что?

— А? — Ноа заморгал, приходя в себя. — А, точно! Говорю, как вкусно пахнет.

— Я немного переусердствовала с готовкой, — пожала она плечами.

— Нисколько не удивлен.

Алексис жила в постоянном страхе, что ее гости не наедятся. Ноа всегда уходил от нее с гостинцами, которые потом еще пару дней доедал. Однако он подозревал, что сегодня особый случай — сегодня ей наверняка хотелось с помощью готовки отвлечься от тревожных мыслей. Ему слишком хорошо знакома эта потребность.

Вдруг пронзительно зазвенел таймер, и Ноа подпрыгнул.

— Фаршированные грибы для Зоуи, — объяснила Алексис и вытащила из духовки блюдо в фольге. Затем достала из шкафчика другое.

— Еще я сделала картофельную запеканку с сыром для твоей мамы, а для тебя… — торжественно произнесла она и сняла полусферическую крышку с подноса. — Морковный торт со сливочным сыром!

Его любимый торт! Спазм в груди перекинулся на горло.

— С днем рождения, — с застенчивой улыбкой сказала она.

— Выглядит… аппетитно, — хрипло выдавил Ноа.

Алексис на мгновение задержала на нем взгляд и передернула плечом.

— Зачем еще нужны друзья, верно? — Она вновь накрыла торт крышкой. — Я покормлю Пирожка и сбегаю за сумочкой. Можешь перенести все это в машину?

— Конечно.

Ноа пришлось делать два подхода, дабы унести все, затем он подождал у выхода, пока Лекса не усадит кота на его трон на спинке дивана, после чего помог ей надеть длинное красное пальто, купленное в секонд-хенде.

— Я закачала новой музыки, — сказала Алексис, забираясь в машину.

Ноа пристегнулся и завел мотор.

— Врубай.

Алексис подключила телефон к USB-порту, и из колонок полилась мелодия — бойкий фолк с ансамблем из банджо, скрипки и акустической гитары. Вскоре Ноа уже пальцами выбивал ритм по рулю.

— Мне нравится.

— Отлично! — широко улыбнулась Алексис. — Потому что эта группа через пару месяцев приезжает в Нэшвилл и я уже купила нам билеты.

Он рассмеялся.

— А если бы они мне не понравились?