как этот выбор, потому что я носила все, что мы могли позволить себе в благотворительных магазинах и на гаражных распродажах. Было легко ходить по магазинам за десять центов Беннетта, потому что я просто копировала то, что носили другие женщины из его круга. — Я делаю паузу на мгновение, прежде чем признать: — Я хорошо знаю Нину, но я понятия не имею, кто я, потому что я провела свою жизнь в клетке и отстраненно. И когда я была с Беннеттом, я просто притворялась той, которую хотел он.

— Теперь у тебя есть выбор, — говорит Деклан. — И у тебя есть время. Бери все, что тебе потребуется, чтобы найти себя. Это единственное в чем я не буду тебя торопить. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой за то, что я хочу тебе дать. Может, ты и не начинала в моем мире, но сейчас ты здесь.

— Часть меня все еще не чувствует, что я этого заслуживаю. Я не сомневаюсь в тебе, когда ты говоришь, что любишь меня, но это кажется недостойным.

— Это не так. Если бы я мог дать тебе больше, я бы дал. Никому никогда не придется столкнуться с тем кошмаром, который ты пережила. — Он берет меня за подбородок, наклоняя к себе, когда заявляет:

— Ты не мусор.

— Хотя иногда мой выбор был таким.

— Например, какой?

— Пик.

Его рука опускается, когда он вздыхает.

— Я пытался разобраться в ваших отношениях, и, хотя мне неприятно знать эту сторону вас двоих, все, что я могу заключить, это то, что вы, ребята, были просто двумя детьми, пытающимися выжить в мире, который был глубже ада. Но ты права, это был твой выбор. К счастью, наш выбор не определяет нас. — Затем он обхватывает мое лицо руками и говорит, — И, дорогая, у тебя никогда не было выбора. Ты пришла на эту Землю, предназначенная для того, чтобы я любил тебя.

И с его словами, в нашей непрекращающейся потребности вернуть друг друга, он бросает меня обратно на кровать, раздевает, связывает и трахает. Это грубое и первобытное, и все остальное, что воплощает Деклан.

Позже в тот же день, после того как все наши сумки будут упакованы, и ребята подготовят квартиру к нашему визиту, мы готовы отправиться в Лондон. Я чувствую себя ребенком, направляющимся в Диснейленд, и на моем лице это выражается в отвратительной улыбке. Лаклан загружает наши сумки, пока я сижу с Декланом на заднем сиденье его внедорожника Мерседес.

— Ты кажешься слегка взволнованной, — дразнит Деклан, нежно сжимая мою руку.

Я поворачиваю к нему голову.

— Неужели это так очевидно?

— Безумно очевидно. С таким же успехом ты могла бы прыгать вприпрыжку, а не идти пешком.

— Пропустить? Я не уверена, что когда-нибудь научусь пропускать. Но продолжай шутить со мной, и я привыкну.

— Ну, вот и все, — объявляет Лаклан, садясь на переднее сиденье. — Мы готовы?

Деклан смотрит на меня, и я одобрительно киваю ему:

— Я готова.

Лаклан едет по извилистой дороге, которая ведет к воротам, за которые я цеплялась и плакала, когда думала, что Деклан мертв. Он выезжает на главную улицу, и по мере того, как мы отъезжаем все дальше, часть меня чувствует себя свободной. Несмотря на то, что я люблю Брюнсвикхилл, я готова к небольшому расстоянию. Так много всего произошло за последние пару недель, так много падений, так много гнева, смешанного с блаженными взлетами любви и новорожденного доверия. Это американские горки, с которых я готова сойти, потому что я жажду стабильности при ходьбе с Декланом по твердой поверхности.

Деклан никогда не отпускает мою руку. Это простой жест, который убеждает, что я в безопасности с ним на протяжении всей поездки.

— Веди ее над Лондоном, — кричит Деклан пилоту, у которого открыта кабина в его частном самолете.

Крыло самолета опускается, когда мы поворачиваем, и Деклан целует меня. Это любовь и жадность, преданность и похоть, когда он завладевает моим ртом, заставляя меня вдыхать воздух из его легких. Если бы Лаклана не было с нами в этом самолете, я уверена, что член Деклана был бы сейчас похоронен в моем теле.

В конце концов, он смягчается, отстраняясь, оставляя меня бездыханной.

— Смотри, — говорит он, указывая на мое окно.

Я смотрю вниз и улыбаюсь, когда вижу Лондон, освещенный в ночной темноте, и это волшебно. Мы летим над Темзой, где над водой ярко светится Тауэрский мост. Деклан указывает на основные достопримечательности, когда мы пролетаем мимо них, и я впитываю каждое его слово. Парламент, Биг-Бен и Лондонский глаз остались позади в мгновение ока, когда мы готовимся к посадке в аэропорту Биггин-Хилл.

До Найтсбриджа, Лондон, еще час езды после приземления. Мы проходим мимо витрин дизайнерских магазинов и шикарных ресторанов, которые выстроились вдоль ярко освещенных улиц. Все в этом районе кричит о роскоши.

— Мы на месте, — говорит мне Деклан, когда Лаклан загоняет машину в подземный гараж, который надежно охраняется. — У тебя все в порядке?

— Ммм, хмм. Просто немного устала.

Лаклан находит отведенное нам место для парковки и глушит машину. Мы проходим через гараж, и Деклан не лгал, когда говорил мне, насколько это уединенное место. Я наблюдаю, как Деклан подходит к гладкой черной коробке, установленной на стене. Он наклоняет лицо, поднимает глаза к линзам и нажимает серебряную кнопку. Через несколько секунд дверь щелкает, и он может ее открыть.

— Что это было? — спрашиваю я.

— Сканер радужной оболочки, — говорит он мне. — Это единственный способ пройти через первую пару дверей. Мы введем тебя в систему завтра.

Я следую за ним через датчик отпечатков пальцев, который открывает другую дверь, и последняя дверь защищена картой — ключом. Три барьера безопасности, и мы, наконец, внутри здания.

Он берет меня за руку и с сексуальной улыбкой говорит:

— Добро пожаловать домой.

— Это практически крепость.

— Практически, — повторяет он, прежде чем остановиться у консьержа, чтобы оставить ключи от машины и проинструктировать о доставке всего нашего багажа.

Лаклан остается в вестибюле, когда мы заходим в лифт. Одно дело, когда я миссис Вандервол, живущая в пентхаусе Наследие, но это совершенно другой масштаб. Когда Деклан сказал мне, что мы будем жить здесь, я провела исследование. Я знала, что буду жить среди мировой элиты: украинских бизнес — магнатов, бывшего премьер — министра Катара, российских магнатов недвижимости и других. Может быть, мы и не живем в пентхаусе, но седьмой этаж так же пугает, как и любой пентхаус в Соединенных Штатах.

Это одновременное сканирование пальцев и