прямее, когда она поворачивается, чтобы показать мне свой профиль. У нее пышные бедра, как раз такие, как я люблю, будто она всю жизнь играла в софтбол[24]. Но я знаю, что это не так. Команда софтболисток сюда не заглядывает. Если девчонок начнут ассоциировать с нами, то ничего хорошего не жди. Обычно они тренируются в «Скрюд овэ рокс», а тусуются с футбольной командой. Видимо, мы, бейсболисты, перегибаем палку и с нами трудно бывает договориться.

Девушка манит пальцем и вызывающе медленно облизывает полные губы. От одного этого я должен был возбудиться, но мой парень даже не дергается, а это ведь уже красавица номер два.

Сегодняшняя игра была напряженной. Мне нужно расслабиться и сбросить адреналин, прежде чем снова рваться в бой, поэтому подаю сигнал бармену принести мне еще порцию пива, а девушка отворачивается к своим друзьям.

Но и третья пинта не помогла. Я поднимаюсь на ноги и осматриваю зал еще раз, не желая сдаваться. Подходящей партии нет. Как и прошлым вечером, и позапрошлым, и позапозапрошым… черт, да уже неделю.

Опять не повезло. Не мне – моему члену. Бедолага уже давно не видел солнца. Тоскливо, как после плохого минета, когда дружок так и не встает, а его продолжают мусолить.

Если пальцы ног парня не сгибаются от удовольствия, когда его член проникает в приятное теплое горло, значит, она плохо старается.

Да, это верный признак наслаждения. Так же как и у девушек.

Приятно думать об этом, но толку мало.

Даже если я найду сегодня девушку, которая сможет меня возбудить, все равно придется идти домой и справляться самому либо заснуть с ноющей болью от напряжения.

Ничто больше не удовлетворяет.

Идеальный золотисто-коричневый оттенок всплывает в голове, и если бы я не сознавал, где нахожусь, то мог бы поклясться, что почувствовал очень специфический запах ванили. Пряный, прекрасно сочетающийся с мешковатым свитером.

Подавляю разочарованный вздох и безучастно смотрю в одну точку.

Нужно взять себя в руки.

Эчо и Ксавье направляются к выходу, я догоняю их, и мы вместе покидаем заведение.

– И снова мой мальчик уходит с пустыми руками, – ухмыляется Эчо.

Я отмахиваюсь, а он предлагает:

– Мы идем к ребятам в дом, ты с нами?

– Почему бы и нет, – пожимаю плечами. – Планов-то нет.

– Я тронут, засранец, – говорит Ксавье, засовывает телефон в карман и попутно вытягивает ключи.

– Кто тебя тронул, Нео? – поддразниваю я. – Ну, я давно догадывался, что вы двое не просто лучшие подружки.

Ксавье обхватывает меня за плечи, пытаясь повалить на землю, но я быстро вырываюсь.

Шутка дурацкая, все знают, что он запал на младшую сестру Нео, даже если вслух об этом не говорят. Мне просто нравится бесить его.

– Черт, забыл забрать свою карточку у бармена. – Эчо бросается обратно в бар.

– А мне тоже нужно отлить, я быстро, – говорит Ксавье и оставляет меня одного.

Подхожу к чьей-то припаркованной тачке и прислоняюсь к ней задницей. Закрыв глаза, со вздохом откидываю голову назад. День был долгий, и мне нужен отдых. Но через минуту что-то заставляет меня снова открыть глаза.

Мое внимание привлекает тень за парковкой, и я прищуриваюсь, пытаясь разглядеть ее получше.

Мейер?

Мейер перебегает улицу с сумками в руках. Что-то падает из ее сумки, и она нагибается, чтобы поднять. Потом она садится на пустую скамейку автобусной остановки.

В полдвенадцатого ночи.

В двух шагах от бара.

Забитого молодыми пьяными придурками.

Какого хрена?

Я быстро пересекаю улицу. Она вскакивает, берет сумки и направляется в сторону кампуса.

– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – бросаю ей в спину.

Мейер взвизгивает, подпрыгивает на добрых полметра, и дерьмо из ее сумки снова вываливается на землю.

Карие глаза, широко распахнутые от тревоги, устремляются на меня, но быстро сужаются, как только она понимает, кто перед ней.

Она снова собирает упавшие вещи. Понятно, приветствия ждать не стоит.

– Я тоже рад тебя видеть. И все же, какого черта ты здесь забыла?

Она выпрямляется и уходит.

– Иду домой, – слышу ответ.

– Ага. – Догоняю ее и стараюсь идти в ногу. – А почему одна, да еще так поздно?

– Но ведь и ты сейчас один? – парирует Мейер.

– Я – парень, на минуточку.

Она ускоряется и, готов поклясться, закатывает глаза, но на улице темно, поэтому не могу сказать наверняка.

– Куда ж ты так торопишься, подружка? Братан Джонни послал за презервативами и теперь ты спешишь обратно, пока виагра не подействовала?

– Как всегда, в яблочко, – качает она головой.

Мои брови подскакивают.

– Подожди, ты что, реально?

Мейер останавливается и поворачивается ко мне:

– Да нет же!

Пытаюсь взять у нее из рук сумки, но она вырывает их и идет дальше. Вскидываю руки в воздух, будто сдаюсь, и продолжаю идти рядом с ней.

– Хотел сказать, если прижмет, знай: в кампусе есть автоматы с презервативами. Разве что ты не возвращаешься из дома чувака… – Поворачиваюсь к ней, нахмурившись. – Знаешь, когда мужчина заставляет тебя идти домой…

– Замолчи.

– Серьезно. Надери ему зад.

– Тобиас, хватит.

– Ладно, понял. – Смотрю перед собой. – Но если честно, кто он?

– Нет никого, отстань! – Она почти стонет.

Это не должно меня так радовать. Но почему я улыбаюсь?

– О’кей, проехали. Никакого парня. – Киваю сам себе, а потом смотрю на нее сбоку. – Даже дерьмового?

– О боже, Тобиас! – восклицает она, поворачивая голову в мою сторону. – Прекрати болтать. – В ее обычно резком тоне проскальзывает веселая нотка.

– Подожди-ка, подожди, – игриво наклоняю голову. – Это… Я тебя забавляю, да?

– Нет.

– А мне кажется, что да.

– Определенно нет.

– Да, точно! – Встаю перед ней и отступаю на шаг назад, чтобы мы могли смотреть друг на друга. – Я же видел: ты почти улыбнулась.

Уголки ее губ дрогнули, но она не дает прорваться смеху.

– Ага, попалась! – вскрикиваю я и, споткнувшись о бордюр, падаю на задницу. Все ясно, перебрал с пивом. Сейчас сожалеть бесполезно, протрезвею завтра.

Девушка смеется. Заливается на полную катушку, и знаете что? Я не злюсь из-за этого.

Она прекрасна, когда настоящая.

Вытягиваю руки над согнутыми коленями, на секунду изображая спокойствие, прежде чем вскочить на ноги.

– Ты специально не предупредила меня, что сзади бордюр, не так ли?

С напускной скромностью Мейер пожимает плечами, но вскоре опускает глаза, а когда снова поднимает, в ее взгляде уже нет ни тени улыбки. Она перекладывает сумки из одной руки в другую и снова начинает двигаться.

Мы идем молча уже две минуты, прежде чем ее глаза ловят мои.

– Возвращайся к друзьям, Тобиас…

– Послушай, малышка-репетитор, – с ухмылкой прерываю я. – Уже поздно, темно. Одну я тебя не отпущу.

Отвечает она не сразу.

– Мне не нужна твоя помощь, – шепчет Мейер, нахмурившись, будто и не было веселого времяпрепровождения.

– Что ж, ладно, – говорю я, не понимая, почему меня охватила вспышка разочарования. – Мне все равно по пути, так что вполне логично, что мы идем вместе. Ты в каком корпусе живешь?

– Ни в каком.

Стараюсь не обращать внимания на ее отчужденность.

– Ладно, давай по-другому. Ты живешь ближе к учебным корпусам?

– Я живу не на территории кампуса.

Оглядываюсь:

– А где тогда?

– Давай не будем разговаривать на эту тему, ладно?

Боже, мне не дано понять эту девушку. Предложил проводить, а она, по сути, послала меня куда подальше. Во всяком случае, я так услышал. И как на такое реагировать?

Ни хрена не понимаю, поэтому бормочу в ответ:

– Ну и ладно.

Следующие несколько кварталов мы молчим. Заметив патруль, она останавливается, чтобы спросить у них какую-то чепуху с единственной целью отделаться от меня, и я ухожу.

Дома быстро раздеваюсь, принимаю душ и плюхаюсь в кровать.

Вдруг меня осеняет, и я усмехаюсь про себя.

Конечно.

Теперь это очевидно.

Малышка-репетитор оскорбилась моим предложением проводить ее до дома, потому что я не предложил ей зайти ко мне. Бедняжка почувствовала себя отвергнутой.

Да, наверняка так и есть.

Скорее всего.

Пишу ей через час, желая убедиться, что она добралась до дома в целости и сохранности.

Ответ так и не приходит, и я решаю, что мне насрать.

Хмуро смотрю на оштукатуренный потолок.

Медленно погружаюсь в сон.

Глава 10

Тобиас

– Не понимаю, как вы, ребята, каждый день встаете раньше петухов.

Вивиан втаскивает свою похмельную задницу в кофейню и, заметив нас с Эчо, плюхается на сиденье напротив.

– Круз – единственный засранец, который встает до восхода солнца, и мне не хочется