Что стало причиной той аварии – выскочившие на дорогу копатели или обычная человеческая халатность, а копатели примчались туда на шум – мы не выяснили. Едва наша колонна остановилась, и водители автобусов поспешили к разбитым маршрутке и грузовику, наша судьба была предрешена. И изменить ее отныне не представлялось возможным.

Все могло обернуться не так трагично, нарвись мы на стаю обычных зомби. По идее, от них еще можно было спастись – они атакуют беспорядочно и порой мешают сами себе, путаясь друг у друга под ногами. Но, как назло, на нашем пути оказалась стая, ведомая поводырем, а это в корне меняло дело. И, увы, меняло не в нашу пользу.

О копателях-поводырях в то время было известно крайне мало. На «Трупной площади» они вроде бы играли роли прорабов, внося в царящую там неразбериху пусть простейшую, но организацию. Каким образом? Возможно, с помощью телепатии, потому что, в отличие от обычных копателей, поводыри вообще не издавали звуков, даже мычания. За пределами Котлована эта разновидность зомби встречалась тогда крайне редко. Но те, кто с ними сталкивался, утверждали, будто ведомые ими стаи действуют гораздо осмысленней: ищут мосты или переправы вместо того, чтобы пересекать реки вплавь; пытаются не штурмовать, а обходить крутые возвышенности; не суются в болота и иные гиблые места… Но самое главное – в столкновениях с нормальными людьми эти копатели не прут на рожон, а используют тактику. Само собой, примитивную, но для них это уже считалось гигантским достижением.

Вожак стаи, напавшей на нас под Котельничем, похоже, использовал дорожную аварию как приманку. А иначе как объяснить, что отсиживающиеся в придорожных кустах зомби бросились в атаку лишь тогда, когда из автобусов на дорогу высыпали все не спящие в тот час пассажиры? И атакованы они были сразу со всех сторон, что моментально отрезало их от единственных доступных им укрытий. После чего копатели приступили к привычной для них бойне, растерзывая людей на части руками и зубами.

Стая оказалась не только организованной, но и крупной. Рычание десятков зомби слились с криками и визгом их жертв, а также ржанием напуганных лошадей (их мы перевозили на тягачах в специальных трейлерах). Этот душераздирающий ор вмиг разбудил тех, кто продолжал спать в автобусах. Я тоже проснулся, хотя в пьяном состоянии меня обычно не добудишься и пушкой. Еще какое-то время мне потребовалось, чтобы продрать глаза и осознать, что творящаяся вокруг дикость мне не снится. Но окончательно я пришел в себя лишь тогда, когда во мраке на меня навалилась рычащая туша, от которой смердело, как от выгребной ямы. Тут же весь хмель из меня как ветром выдуло, и я стал защищаться изо всех сил, какие только остались во мне после вечерней попойки.

Мое оружие и патроны находились в этом же автобусе, но были спрятаны в сейфе. Между которым и мной как раз стояла эта тварь – первый зомби, с которым я столкнулся буквально нос к носу. И которого при всем желании не мог назвать человеком, хотя и был «знаком» с ним лишь несколько секунд. Схватив первое, что подвернулось под руку – настольную лампу, – я взялся молотить ею копателя по голове и отбрыкиваться, а он столь же яростно пытался дотянуться до моего горла.

И дотянулся бы, остановись я хотя бы на мгновение. Но каждый мой удар мешал ему сосредоточиться на цели и причинял ей урон. Какими бы живучими ни были зомби, удары в висок тяжелыми предметами для них также смертельны. С той лишь разницей, что для этого их надо нанести как минимум дюжину в одно и то же место.

Хорошо, что в тот раз я столкнулся не с берсерком или профи. Покусившийся на меня, безумный толстяк был силен, но нерасторопен. Разбив ему левую половину черепа, я сумел в конце концов от него отделаться. А потом перепрыгнул через агонизирующее тело и бросился к сейфу, нашаривая в кармане ключи липкими от чужой крови руками.

Никого кроме меня в автобусе уже не было, но по пути к сейфу я запнулся еще за чье-то тело. Кому оно принадлежало, во тьме было не разобрать. Кажется, это был кто-то из моих собутыльников, не сумевших отбиться от зомби-толстяка. Проверять, жив этот бедолага или нет, я не стал. Все мои мысли были обращены к находящимся в другом автобусе Алене и Антошке, чьи крики я, кажется, сейчас слышал. А, может быть, это кричали не они – поди разбери в таком шуме и суматохе. Но так или иначе, над ними нависла такая же угроза, как над остальными. Ведь если копатели добрались до меня, с той же легкостью они доберутся и до Алены с Антошкой, а женщина и ребенок от них не защитятся.

Еще один ворвавшийся в автобус копатель захотел помешать мне добраться до сейфа. Не останавливаясь, я саданул ему ногой в грудь. Вылетев обратно из дверей, он врезался спиной в следовавших за ним зомби, повалил их на асфальт и сам грохнулся навзничь поверх их дергающихся тел.

Падение не причинило им вреда, но позволило мне беспрепятственно открыть сейф, достать пояс с револьверами и зарядить два из них. Прежде я проделывал это несметное количество раз, но сейчас мои руки дрожали от волнения, что сказывалось на моей расторопности. И все же я успел вооружить до того, как мои сбитые с ног противники поднялись и снова вторглись в автобус. Вот только они меня там уже не застали. Не желая связываться с ними, я высадил пинком стекло и, не забыв сунуть в карман куртки пару пачек патронов, выпрыгнул из автобуса, что едва не стал для меня смертельной ловушкой.

Патроны! Тоже мне аргумент против зомби: безобидные восковые пули, вставленные в гильзы с неполной навеской пороха… Проще было убить медведя утиной дробью, чем уложить такой пулей копателя. Правда, в моем случае шансы повышался, ведь на арене я попадал навскидку с двадцати шагов в рублевую монету. А, значит, смогу попасть и в глаз зомби – единственное уязвимое место у него на теле, угодив в которое, восковая пуля его укокошит.

Проблема в том, что здесь была не арена, и что раньше я никогда не стрелял в человека. Но беспокойство за судьбу тех, кто был мне дорог, помогло мне переступить через этот психологический барьер. Я преодолел его, пусть даже темнота и паника плохо этому способствовали. И когда в конце концов мне удалось добраться до Алены и Антошки, на моем счету было три мертвых копателя. Которых, правда, на моем месте уложил бы каждый, поскольку я стрелял по ним практически в упор. И если бы вовремя не спускал курки, эти зомби сами бы натыкались глазами на стволы моих револьверов.

«Ругер Вакуэро» – лучшее оружие, из которого мне доводилось стрелять. А я – один из лучших стрелков, что когда-либо нажимали на спусковые крючки этих револьверов. Вот только все это оказалось совершенно бесполезным, когда дело коснулось защиты моей семьи. В ту безумную ночь я спешил к Алене и Антошке как мог. Но, к несчастью, пирующая повсюду смерть меня опередила. И когда я добежал до них, все было кончено. Копатели убили их внутри автобуса, а потом вышвырнули истекающих кровью мать и ребенка на дорогу, где еще какое-то время продолжали терзать их тела.

К моменту моего появления их уже оставили в покое, но я не смог взглянуть в последний раз на дорогие мне лица. Копатели изодрали их настолько, что они превратились в сплошное кровавое месиво. Рядом с Аленой валялся кухонный нож, которым она пыталась защитить Антошку. А у него, как я уже говорил, все еще был зажат в руке игрушечный револьвер – последняя надежда мальчишки на спасение, раз уж мои легендарные револьверы оказались на это не способны.