будет на течении? Что рядом будет камень, о который он ударится? Не слишком ли много если, Олег Константинович?

– Да, пожалуй, многовато, – вынужден был признать прокурор. – Но возможно, Х нужно было представить все как несчастный случай, чтобы комар носа не подточил. Это был шанс, к тому же, учитывая, что Дубков плохо плавал… Да, думаю, шансы были неплохие.

– Но если бы Дубков остался жив, он бы догадался, кто это сделал, – подал голос лейтенант Скворцов.

– Необязательно. Положим Х сказал Дубкову, что конский волос часто цепляется за лодку. И вообще, скорее всего, Х может быть лишь человек, хорошо знающий Дубкова и пользующийся его доверием. Иначе, как бы он уговорил Дубкова сесть в лодку?

– Не верится мне в это, – вздохнул Макушкин, почесывая затылок. – По-моему, Дубков ни за что не сел бы в лодку после этих историй о конском волосе.

– А что если это было какое-нибудь пари? – неожиданно осенило Скворцова. – Допустим, что Х предложил Дубкову на спор переплыть на тот берег на лодке или проплыть какое-то расстояние по течению?

– Интересная идея, – ухватился за эту мысль прокурор. – Вы молодец, Владимир Андреевич.

Скворцов был польщен вдвойне. Как же! Похвала, да еще от прокурора.

– Ну, а если бы он не заметил этот конский волос, что тогда? – не сдавался Макушкин.

– Ну, волос мог бы впиться в него, – предположил прокурор.

– Но вы же сами выдвигали версию, что Х выдал какую-нибудь гусеницу за конский волос, а сейчас идете на попятный? – наступал Макушкин.

Воздушный замок Ермолкина затрещал под ударами атакующего врага. Прокурор решил нанести контрудар.

– Что вы меня все критикуете? – сердито спросил он. – Сами-то, что думаете?

– У меня ощущение, что здесь что-то нечисто. Опыт подсказывает, что мы чего-то не разглядели.

– Вот и мое чутье говорит мне о том же, – кивнул прокурор. – Предлагаю для начала выяснить, с кем общался в субботу Антон Петрович Дубков.

– Согласен, – подумав, ответил Макушкин.

– Вот вы только что говорили, Олег Константинович, что Х хорошо знаком с Дубковым, – поделился своими размышлениями Скворцов. – Давайте сузим круг. Это могли бы быть Сорокин, Савицкая, Кречетов, Сазоновы, Морозова, ну, пожалуй, и все.

– Что касается Сорокина, – проговорил Макушкин, – то ведь он сам рассказал нам о том, что Дубков его спрашивал про конский волос.

– Может быть он это сделал это для отвода глаз? – возразил Скворцов.

– Зачем? – пожал плечами Макушкин. – Гораздо проще было бы утаить этот факт.

– Может быть кто-нибудь слышал их разговор, – не сдавался Скворцов, – и к тому же, Сорокин сказал, что Дубков катался с ним в лодке. Значит, он мог уговорить Дубкова сесть в лодку.

– Ну, знаете ли, Владимир Андреевич, вы зафантазировались! У Сорокина была масса возможностей избавиться от Дубкова и раньше.

В разговор вмешался прокурор.

– Вы оба не учитываете еще одной возможности, – сказал он. – Благодаря Таисии Игнатьевне и находчивости Еремея Галактионовича, вы, – обратился он к следователю, – сделали блестящий ход, сразу спросили Морозову, угрожала ли она убить Дубкова, хотя и не знали достоверно, что речь шла о нем. Отлично сработано, но я отвлекся. Так вот, мы вышли на его первую жену, но где гарантия, что в деревне нет другого человека близко знавшего Дубкова, а?

Дудынин, Скворцов и Макушкин подумали, потом кивнули, соглашаясь.

– Мы можем попытаться выяснить это путем опроса, – продолжал прокурор. – Нужно точно узнать, с кем в деревне общался Дубков. Кстати, нужно поспрашивать, не видел ли кто Дубкова в воскресенье. Почему он ушел, не сказав никому куда направляется?

В этот момент заговорил Дудынин до сих пор молчавший.

– А что если хотели убить на самом деле не Дубкова, а Кречетова или Сорокина? – спросил он. – Ведь они гораздо чаще катались на лодке. Или кто-то не зная, что Федоров сдал лодку напрокат, хотел устранить его?

– Но ведь никого больше не пугали конским волосом, – напомнил Дудынину Макушкин.

– А они могли не признаться.

– Несостоятельная теория, Владимир Андреевич, – поморщился следователь.

Слово вновь взял прокурор.

– Давайте поработаем в указанных направлениях, коллеги, и посмотрим, что получится.

– А до каких пор вести это дело? – поинтересовался Макушкин.

– Если ничего интересного не всплывет и не случится новых происшествий, то спустим его на тормозах, – ответил прокурор. – Да, и передайте мою благодарность Таисии Игнатьевне Сапфировой. Надеюсь, она и дальше будет помогать нам. Еще вопросы есть?

«Что-то много сегодня хвалебных отзывов», – удивленно подумал Скворцов.

Вслух же он задал давно интересовавший его вопрос:

– Олег Константинович, а что сказала вам Шельма?

– Да, ничего путного, – махнул рукой Ермолкин. – Несла околесицу. Говорила, что увидела лицо жертвы не то в корыте, не то в кастрюле, потом заявила, что будут еще смерти.

– Вы ей поверили? – с интересом спросил Скворцов.

– Конечно, нет, – возмущенно ответил прокурор, но Скворцову показалось, что в глубине души именно слова Шельмы зародили червь сомнения и побудили его продолжать расследование.

– А где она сейчас? – это спросил Дудынин.

– Отправил ее назад, чтоб глаза не мозолила. А что, вы хотели ее видеть?

– Боже упаси! – открестился перепуганный Дудынин.

– Ну тогда я думаю на сегодня все, – сказал поднимаясь Ермолкин. – Жду результатов, Еремей Галактионович, и вы тоже, коллеги, пошевелите мозгами.

Он быстро покинул кабинет, остальные гуськом потащились следом.

Глава 14

Подтачивающий червь сомнения

– Этого не может быть, – выдохнул Павел Ильич Кречетов, как только за следователем закрылась дверь. – Я ни за что в такое не поверю.

– Во что ты не поверишь? – поинтересовалась Наталья Павловна Савицкая.

– В то, что смерть Антона не несчастный случай.

– А вот я не удивилась бы, – печально произнесла Вера Васильевна Дубкова. – Учитывая его характер и принципы, он мог иметь много врагов.

– Ну, вы бы об этом знали, – предположил Павел Ильич Кречетов.

– В последнее время Антон мне ничего не рассказывал о своей жизни, – покачала головой Вера Васильевна.

– А какие принципы вы имели в виду? – спросила Савицкая.

– Мой сын был жестким, бескомпромиссным человеком. Его часто увлекала какая-нибудь идея-фикс и тогда он следовал ей до конца. Один господь знает, куда это могло его привести.

В этот момент отворилась дверь и на пороге появился Александр Иванович Сорокин.

– Ты узнал что-нибудь новое? – спросила Вера Васильевна Дубкова.

– Нет, – покачал головой Сорокин, – я лишь предложил следователю свою помощь.

– Что ты думаешь об этом Александр? – спросила Вера Васильевна. – Ты много лет дружил с Антоном и должен быть в курсе его дел.

– Да вроде бы я был в курсе, – с сомнением проговорил Сорокин, – но вот вы, Вера Васильевна, недавно сами мне сказали, что я плохо его знал.

– И все