воскликнула она. – Кажется, пора сходить к Арсеньевым, а то я что-то уже запаздываю.

С этими словами она поднялась и быстро вышла из дома.

Глава 15

Упал и ногу сломал

Когда следователь Макушкин и лейтенант Скворцов вернулись в Полянск, в доме Терентьевых их ожидала Таисия Игнатьевна.

– Ну что? – с нетерпением спросила старушка.

– Пока продолжаем, – выдохнул Скворцов.

– Пришли к каким-нибудь определенным выводам? – поинтересовалась Сапфирова.

– Можно сказать и так, – уклончиво сказал Макушкин.

– Я вас сейчас представлю резюме обсуждения смерти Дубкова, – вызвался лейтенант Скворцов. – Еремей Галактионович, не возражаете?

– Пожалуйста, – равнодушно бросил Макушкин, давая понять, что слагает с себя всякую ответственность.

Сапфирова и хозяева дома уселись поудобнее, приготовились слушать. Минут через двадцать Скворцов закончил свой рассказ и вопросительно взглянул на аудиторию.

– Неплохо поработали мозгами, – похвалила Ксения Денисовна.

– Что-то у нас слишком часто всякие происшествия случаются, – проворчал Петр Афанасьевич Терентьев.

Таисия Игнатьевна молчала, размышляя над услышанным.

– Ну а вы что скажете, Таисия Игнатьевна? – обратился к ней Еремей Галактионович Макушкин.

– В общем и целом, – медленно произнесла Сапфирова, – я согласна с версией прокурора. Кое-какие моменты, однако, меня смущают.

– Какие? – быстро спросил Макушкин.

– Если это было заранее спланированное преступление, то не было никаких гарантий, что Дубков погибнет. Но другого объяснения у меня пока нет, – призналась Сапфирова. – Мы можем принять эту версию, как это у вас говорят, в качестве рабочей гипотезы. Так, кажется?

– А вы оказывается грамотный юрист, – улыбнулся Макушкин.

– Да нет, – просто детективов начиталась.

– А что вы еще думаете обо всем этом? – неожиданно обратился к Сапфировой Скворцов. – Наверняка вы заметили какие-нибудь детали, ускользнувшие от нас.

– Да, Владимир Андреевич, кое-что я заметила. Хочу обратить ваше внимание на две вещи. Первая касается Х. Я думаю, это должен быть человек, присутствовавший в тот день на реке.

– Почему? – спросил заинтересованный Скворцов.

– Потому, что он должен был все увидеть собственными глазами. Неужели бы он не пришел?

– Вы правы, – кивнул Макушкин. – Продолжайте, пожалуйста.

– Ну вторая деталь совсем мелочь, – несколько смущенно произнесла Сапфирова. – Меня несколько смутила эрудиция Дениса Степановича Сазонова.

Макушкин вопросительно поднял брови, ожидая пояснения.

– Видите ли, Еремей Галактионович, он знает, что такое конский волос. Я не говорю, что в этом есть какой-то криминал, но поскольку другие члены семьи даже слыхом об этом не слыхивали…

– Да и я, вот, который год живу в деревне, – перебил ее Петр Афанасьевич Терентьев, – а тоже толком не знаю, что это за штука.

– Возможно, он раньше жил в деревне или увлекался изучением рек, – предположил Скворцов.

– Естественно, все это может объясняться совершенно безобидно, – согласилась Таисия Игнатьевна. – Тем не менее, не мешает аккуратно проверить его.

– Ну а что еще интересного слышно в деревне? – поинтересовался Скворцов.

– Да ничего особенного, Владимир Андреевич, обычные сплетни. Все, как всегда. Кстати, – вспомнила Сапфирова, – ко мне заявились новоявленные детективы.

– Это кто? – с подозрением спросил Макушкин.

– Племянница уважаемых хозяев дома и друг покойного, Александр Иванович Сорокин.

– И что же они хотели? – нахмурился Макушкин.

– Сорокин предложил свою помощь, Кира Борисовна тоже.

Макушкин стал мрачнее грозовой тучи.

– Признайтесь, лейтенант, это вы их поощряете? – недовольно обратился он к Скворцову.

– Ну, что касается Сорокина, то я вообще с ним не разговаривал. На вашем месте, Таисия Игнатьевна, я не стал бы ему доверять. Он тоже в числе подозреваемых.

– Глупости! – рассердился Макушкин. – Я уже объяснил вам, почему не подозреваю Сорокина. К тому же, я совершенно согласен с Таисией Игнатьевной, что преступник, если таковой вообще существует, обязательно пришел бы на речку, посмотреть, чем дело кончится, а Сорокина, как раз, на берегу не было.

– Вот именно! – подхватил на лету мяч лейтенант Скворцов. – Почему не было Сорокина? Как я понял, он не пропускал ни одного жаркого дня, постоянно ошивался на пляже. А тут ему пришло в голову, идти смотреть трясину, зачем, спрашивается?

– Знаете, лейтенант, – язвительно проговорил Макушкин, – по-моему ваша неприязнь к Сорокину личного характера. От меня ведь не укрылось, что вам понравилась Авдеева, а как нам рассказал Петр Афанасьевич, то и Сорокину она тоже понравилась. Верно? – обратился следователь к Терентьеву.

– Да, – кивнул тот. – Я несколько раз видел, как они прогуливались вместе.

– Так что, Владимир Андреевич, вы необъективны, – заключил Макушкин, переведя взгляд на покрасневшего Скворцова.

Тот решил ухватиться за последнюю соломинку.

– Таисия Игнатьевна, – умоляюще обратился он к старушке, – ну хоть вы меня поддержите, согласитесь, что Сорокин, – пренеприятнейший тип.

– Напротив, – улыбаясь, возразила Сапфирова, – очень приятный молодой человек. Конечно, любит побегать за юбками, но на мой взгляд, это не преступление.

– А по мне, так вылитый Фантомас, – упорствовал Скворцов, – только без маски.

– Если Александр Иванович Сорокин преступник, – серьезно сказал Таисия Игнатьевна, – то он, к тому же, еще и незаурядный актер.

– Признайтесь, лейтенант, вам не в дугу, что он имеет успех у Киры Борисовны, а вы нет?

– Давайте не будем обсуждать мою гостью, – вмешался Терентьев. – Лично мне, Александр Иванович Сорокин понравился.

– Ну что ж, – вздохнул Скворцов, – я в меньшинстве и потому, – умолкаю.

– Ну и до чего же вы договорились с этими сыщиками? – спросил у Таисии Игнатьевны следователь Макушкин.

– Я попросила их узнать, куда пошел Дубков в воскресенье утром.

– Ну и ну! – удивленно воскликнул Макушкин. – Олег Костантинович поручил мне то же самое.

– Ну а что еще он вам поручил, Еремей Галактионович?

– Узнать с кем общался Дубков в субботу.

– Разумно, – одобрила Сапфирова.

– Еще он распорядился сделать вскрытие.

– Боюсь родственники будут недовольны, – заметила Таисия Игнатьевна.

– Расследование, есть расследование, – развел руками Макушкин.

Поговорив так минут пять, все разошлись по своим делам.

Прошла неделя. Следователь и лейтенант так и не смогли выяснить ничего определенного. Свидетель Ерофеев показал, что в половине десятого утра видел Антона Петрович Дубкова, идущего по дороге в лес, а свидетель Белкин утверждал, что это было в половине одиннадцатого, с пеной у рта уверяя следователя, что часы Ерофеева безбожно врут. Оба свидетеля уже готовы были устроить волосянку прямо в доме Терентьева, но Скворцов поспешил выкинуть обоих за дверь. С кем разговаривал Дубков в субботу, помимо обитателей дома и кто запугивал его конским волосом, узнать не удалось. «Главный Ватсон» и «вице-Ватсон» не добились никакого успеха. В начале июля следователь Макушкин и лейтенант Скворцов покинули Полянск.

Музыкант Дудкин сыграл в честь их отъезда соло на трубе. Все это напоминало жуткую какофонию.

Казалось бы, с их отъездом в доме Кречетова должны были воцариться мир и спокойствие. Ан нет! Павел Ильич окончательно разругался с дочерью и надрал уши Манюне, чего раньше никогда не