Олеся испуганно вскинула глаза: над ней склонился незнакомый мужчина неопрятного вида: засаленная черная шапка, седые виски, взлохмаченная борода и беспорядочно росшие брови. Олесе подумалось, что он похож на старого сурового филина, но она тут же себя отругала за такие мысли…

Мужчина протягивал ей тонкий стаканчик с горячим, дымящимся чаем. Пахло простой черной заваркой, но в этот момент казалось, что это - самый восхитительный запах на свете…

- Ну что? Будешь?

Мужчина потряс перед ней стаканчиком, но Олеся только молча сглотнула и качнула головой.

- Нет, спасибо, - откликнулась вежливо и негромко, чтобы мама не проснулась.

- Зря.

Мужчина присел на свободное сиденье неподалеку, отпил из стаканчика чай и кивнул в сторону мамы:

- Мамка твоя?

- Угу.

- Красивая.

Олесе вдруг захотелось заслонить маму от его внимательного взгляда и она невольно подалась к ней ближе, что не укрылось от внимания незнакомца…

Он, не стесняясь, хохотнул. Произнес добродушно:

- Не бойся, не украду.

И снова расхохотался над своей шуткой. А вот Олесе было совсем не смешно.

Она и в самом деле боялась потерять маму. Она появилась в ее жизни так… поздно, что Олеся почти и не помнила маму в свои первые годы. Другие руки поддерживали ее, когда она училась ходить, другие руки утешали, когда плакала…

Мама приезжала редко, но всегда - с кучей подарков, поэтому Олесе казалось, что каждый визит мамы - это праздник. Куда более важный, чем Новый год или даже день рождения…

Все изменилось только в последние пару лет. Сначала мама потеряла работу и вернулась в город, а потом Олеся заболела и они стали совсем неразлучны…

Олесе думалось, что все ее болячки - это плата за то, чтобы мама была рядом. Поэтому она ни о чем не жалела, ни на что не жаловалась…

Видимо, она все же неловко задела маму плечом, потому что та вдруг распахнула глаза, непонимающим взглядом обвела вокзал…

- Который час? - спросила растерянно.

- Пять утра, - ответила Олеся. - Еще рано.

Мама притянула ее к себе, ощупала, словно проверяя, цела ли она, и тихо охнула:

- У тебя же руки ледяные совсем! Замерзла?

- Немного, - неохотно призналась Олеся в ответ.

- И что же молчала? Тебе же нельзя простужаться!

- Я ей чай предлагал - не взяла, - прокомментировал сидящий рядом мужчина.

- Спасибо большое… но мы сами купим, - холодно откликнулась мама.

Она пошарила по карманам, достала оттуда варежки и натянула их на руки Олесе, хотя они были ей совсем большие, а следом стянула с себя шарф и обмотала им дочь едва ли не по самые глаза.

- Пойдем, - потянула она Олесю к одинокому киоску, при этом не выпуская из вида груду их вещей.

- Нам еще долго ехать? - спросила Олеся, тоже невольно оглядываясь на поклажу.

- Всего лишь сутки, - ответила мама. - Сущая ерунда, мы ведь проехали уже целых два дня!

Она старалась говорить бодро, но Олеся видела, что мама тоже устала.

- А нас там ждут? - спросила задумчиво, высовывая чуть согревшийся нос из-под шарфа.

Олеся очень удивилась, когда мама сказала ей, что они поедут в гости. У них ведь никого, по сути, и не было, кроме тети Светы, которая воспитывала Олесю, пока мама отсутствовала.

Сначала Олеся не понимала, почему у других детей есть бабушки, дедушки… папы, наконец, а у них - только тетя Света, но мама сказала, что так бывает. Что бабушку и дедушку унесли ангелы, а взамен принесли маме ее, Олесю.

Позже Олеся узнала, что ангелов не бывает и что они и подавно не приносят никаких детей, но решила не расстраивать маму тем, что ей рассказали правду.

Как и вопросами о папе.

- Не ждут, - донесся до Олеси ответ мамы на заданный ею вопрос.

Мама попыталась утаить тяжелый вздох, но Олеся уловила и это.

- Но как же мы тогда приедем без спроса? - нахмурилась в ответ.

- Мы просто сделаем сюрприз…

Олеся сюрпризов не любила. Ей казалось, что каждый человек заслуживает знать заранее о том, что его ждет…

Вот, например, последний такой «сюрприз» в ее жизни оказался лежанием в больнице. И это было совсем неприятное дело.

Зато мама была с ней рядом.

- Согрелась немного? - спросила мама, снова кидая взгляд на их вещи. Или на мужчину, пристроившегося рядом?

- Угу.

- Пойдем тогда потихоньку… надо выдвигаться на платформу заранее.

И Олеся поняла: чая не будет. Но это она и так знала, заранее. И ведь не в чае, в конце концов, счастье, правда?..

Но все равно ей отчего-то стало грустно.

Глава 15

Хотелось быть рассудительным, мудрым, уравновешенным. Сильным, наконец. Настолько, чтобы сердце не разрывало грудную клетку от одного только взгляда на женщину, которая, не задумываясь, расколотила этот самый орган много лет назад.

Хотелось быть гордым. Говорить с ней отстраненно, свысока, безразлично. Но дрожь, прокатывающаяся по всему телу от одного лишь ее присутствия, не давала никакого шанса на самообман.

Хотелось быть… независимым. От ее взглядов, голоса, от самого имени.

Он смотрел на нее, отчаянно выискивая в ней недостатки, пытаясь отрезветь, сбросить с себя неуместный, губительный дурман…

И ведь находил. Морщины, поблекшие волосы, несвежий вид. Вот только тому мальчишке, что все еще жил в нем, что был когда-то в восторге от того, что на него обратила внимание такая девушка, как Инга, было решительно плевать на все. Даже на следы борща на ее голове…

Что-то кольнуло больно прямо в сердце. Он стоит здесь, смотрит на женщину, которую и видеть-то вовсе не должен, а где-то там, за стеной, его гражданская жена возится с чужим ребенком…

И чей это был ребенок? Почему девочка вообще находилась здесь?

Наверно, на самом деле он уже знал ответы на свои вопросы, вот только принять их был не готов.

- Объяснишься? - обронил коротко, когда молчание между ним и Ингой стало уже неприличным.

Она отступила на несколько шагов, упала на стул, словно вдруг лишившись сил.

- Ты же сам уже понял все.

- Не понял и понимать не хочу. Ты явилась сюда - вот уже во второй раз - так будь добра, объясни, что все это значит.

А он ведь так и не нашел за этот день времени, чтобы выяснить, что она делала