это знаете ещё с первого курса. Если наша с вами магия изучена достаточно хорошо, чтобы что-то утверждать, выстраивать законы, по которым магия и работает. То тёмная магия — это хаос. Хаос, состоящей из злобы и прочих негативных эмоций. Поэтому я отвечу на ваш вопрос так… — он принял задумчивый вид, подбирая слова.

Я вновь оживился.

— Это возможно. О самих случаях мне неизвестно, но если исходить из того, что тьма непредсказуема, не изучена и столь разрушительна, то могу сказать, что я бы в это поверил. Уверен, что с нестабильной тёмной энергией возможно перемещение из тела в тело на долгий срок. Если не на всегда. Во всяком случае, если бы мне о таком рассказали, вопросов я бы не задавал, — он смотрел на меня. И этот взгляд мне не нравился. Конечно, я не мог точно определить ошибаюсь я или нет, но по-моему я увидел в нём подозрения.

Это то, чего мне нужно избегать. Поэтому я закончил разговор.

— Спасибо, мне всё ясно.

— И обращаюсь ко всем. Для изучения тёмной магии есть отдельный предмет, где вас учат ей противодействовать. И всю информацию с этих занятий не выносите из аудитории. Чтобы не было таких вот разговоров, — он уселся за стол и открыл книгу.

Занятие продолжилось в прежней манере.

Я же уже не слушал преподавателя, пытаясь переварить услышанное.

— Тот маг, который убил меня. Это была тёмная магия? Или это связано с магией, которой владел сам Артём. Что если что-то совместилось у двух тёмных магов, одновременно. Куча вопросов. Но результат один — я застрял. И насколько — мне неизвестно. Опасаюсь, что навсегда, — эту мысль я проговаривал сам с собой, пока меня не отвлекла Лина.

— Ты для чего это всё спрашивал? — она шептала, постоянно косясь в сторону учителя.

— Для себя. Просто интересно, — сейчас её любознательность раздражала. Хотя я понимал, что её любопытство вполне оправдано.

— От кого ты слышал об этом? Кто-то говорил с тобой или ты случайно подслушал? — её глаза наполнились беспокойством.

Только этого мне не хватало. Сейчас мне нужна не забота, мне нужно решить эту головоломку.

Но отвергать её сейчас будет глупо. Поэтому я ответил.

— Просто подслушал, не волнуйся. Шептались об этом недалеко от моей комнаты, недавно, — я улыбнулся, в попытках успокоить свою собеседницу.

Вроде бы подействовало.

— Как ты себя чувствуешь? Плохо не было сегодня? — она перевела тему, чему я был рад.

Хотя тема слабости моего нынешнего тела не была самой любимой.

Но я тот самый Артём, которого она знает. Значит, нужно принимать эти правила игры.

— Нет, чувствую себя отлично.

Я предположил, что в попытках сдерживать в себе эту тьму, она оказывала влияние на состояние Державина, от чего он чувствовал слабость и другие симптомы. Я же их успешно избегал.

Ещё бы.

Я сразу вспомнил утренние события.

В момент нашего разговора дверь в аудиторию распахнулась.

Кто-то, не заходя внутрь, видимо позвал господина Акио. Тот быстро вскочил из-за стола и вышел.

В аудитории повисла тишина.

— Ты не видела, кто это был?

Лина махнула головой и обратилась к парню, который сидел на первой парте. Ему лучше всего была видна входная дверь.

— Лёша, кто там? — она говорила шёпотом.

Парень обернулся.

— Вроде наблюдатель.

Наблюдатель? Это ещё кто? Но этот вопрос было задавать слишком глупо. Очевидно, что я должен знать, кто это.

После слов парня все начали перешёптываться

Японец вернулся в аудиторию. Он начал говорить, не закрыв дверь аудитории и не дойдя до стола.

— Вся академия собирается в центральном саду. Сейчас.

Все вскочили с мест.

— Это плохо, — услышал я голос Лины, позади себя, когда мы направились к выходу.

Глава 7

Исходя из всей ситуации я понял, что наблюдатели появляются, когда произошло что-то нарушающее правила академии. При условии, что об этом стало известно.

И если задействуют всю академию, а не отдельных личностей — значит дело приняло совсем серьёзный оборот.

Мы спешно вышли из аудитории. До этого пустой коридор был наполнен людьми. Все спешили к лестнице. Преподаватели вперемешку с учениками.

Я пытался не потерять Лину, которая шля сбоку от меня. Иначе я на нашёл бы выход к этому саду.

А это означало бы привлечение к себе внимание. Этого мне не нужно.

Поэтому я, как и все вокруг, с трепетом и недоумением, шёл по лестнице.

Мы спустились на первый этаж, коридоры которого, с их высокими потолками, были самыми широкими. Общий поток двигался в одном направлении, так что потеряться было трудно, но я всё же пытался держаться рядом с Линой, которая с момента выхода из аудитории не сказала ни слова. Её и без того бледная кожа побелела ещё сильнее.

Я осмотрелся по сторонам. На всех лицах вокруг меня была схожая эмоция. Я определил её как страх.

Страх неизвестного, как все мы знаем, самый сильный. Я окончательно убедился в том, что наблюдатели не несут в себе ничего хорошего. Они как вестники, у которых только плохие новости. От сюда и реакция всей академии на них, как на опасный раздражитель.

Даже привычный гул голосов, которым всегда был наполнен первый этаж, стих. Лишь звуки шагов гулко чеканились от стен, улетая к высоким потолкам.

Наконец мы вышли к широкой арке в стене. Она была выполнена в виде двух столбов, по которым переплетались вырезанные из камня корни деревьев. Я не успел толком разглядеть рисунок, общий поток вытолкнул нас с Линой в сад.

Именно на него я смотрел в первый день в окно.

Осматриваясь поверх голов толпы людей, стоящих передо мной, я увидел, что около огромного фонтана, установленного прямо по центру, возвели что-то вроде импровизированной сцены. Хотя скорее это был пьедестал для выступления.

Всё это заставило Лину, судя по закушенной губе и обеспокоенному взгляду, начать переживать ещё сильнее.

— К чему это? — несмотря на огромное количество людей, мне пришлось шептать, чтобы никто не услышал наш разговор, настолько было тихо.

— Такого ещё не было. Видимо что-то серьёзное, — ответила она, даже не посмотрев на меня.

Я решил не продолжать. Разговор мог привлечь лишнее внимание. Я постоянно себе напоминал, что последнее, что мне нужно в таких обстоятельствах — это внимание.

Не привлекать.

К себе.

Внимания.

Я повторял это в голове, одновременно радуясь тому, что я не попал в тело любимца академии, у которого десятки друзей. Это означало бы слишком много событий, о которых я должен знать. Короче говоря, в таких обстоятельствах пришлось бы бежать