Придёшь, весь из себя такой строгий, пальцы веером, сопли пузырями! Отдавай, гнида, мою женщину, и песню в придачу! А он сразу в штаны навалит и враскорячку побежит это всё тебе в подарочную бумагу заворачивать. Так ты себе это представляешь?

— Да иди ты! — обиделся Рома. — Поговорю для начала.

— Говорить тоже нужно уметь. Только он вряд ли с тобой беседовать настроен. Охрана тебя даже на порог не пустит. Да и вообще, с чего ты взял, что он в Москве? Может, он с Алкой где-нибудь на островах клип очередной снимает. Ты ей сколько песен подогнал?

— Гад ты, Миха! Умеешь на больное наступить!

— Умею. Наступаю, чтобы потом больнее не было.

— Ты что предлагаешь?

— Подождать. Сегодня к проектировщикам, завтра Дашку к доктору свозим. А вот послезавтра, если этот козёл в Москве, поедем к нему и поговорим. Кстати, а ты знаешь, где его искать?

— У него продюсерский центр на Бауманской и студия там же.

— Молодец. Вот послезавтра и подъедем.

— Нет! — отрезал Роман. — Я не могу ждать. Через час выезжаю.

В гостиной зазвонил мобильный. Миша вздохнул, тяжело поднялся со стула и вышел из кухни.

— Короче, — объявил он после своего возвращения. — Я Митяя вчера, перед сном, напряг. Сейчас он отзвонился. Он твоего продюсера перед Алкиным отъездом пробивал и всё про него знает. Гурин сегодня до трёх часов у себя в офисе. Так что через час Митяй будет здесь и отвезёт тебя. Заодно поможет тебе речь толкнуть.

Рома укоризненно покачал головой, направился к выходу из кухни, но задержался и, склонившись к Мишкиному уху, процедил:

— Спасибо, конечно, но нельзя было это сделать без издевательств? Просто сказать, что ты уже всё организовал.

— Не, — осклабился Миха, — нельзя. Я же тебя знаю. Ты бы начал меня крыть почём зря, выёживаться — чего лезу не в своё дело. Нужно, чтобы ты проникся, понял, что не всё так просто.

— Считай, что понял и проникся. Доволен?

— Очень! Прямо до поноса, аж живот крутит от радости.

— Да пошёл ты!

— Я уже там! — заржал Мишка и двинул уходящего Романа кулаком в спину.

— А что за проблема? — поинтересовался Гена, когда хлопнула дверь в комнату Романа.

Миша поманил его пальцем и, когда тот придвинулся, почти шепотом принялся рассказывать:

— Есть у Ромки мадам. Певица. Красивая, голосистая, но с головой не дружит. Жила у него пару месяцев. Любовь и всё такое. Ну а он и рад стараться! Песен для неё наклепал, концерты её устраивал в нашем клубе. Короче, среди нашей гопоты она звездой стала. Нет, ничего сказать не могу, поёт классно. Только бзик у неё. Хочет на большую эстраду. Ну а там, сам знаешь, чтобы тебе дали, должна и ты давать. А вот Рома этого понять не может или не хочет! Короче, объявилось здесь какое-то московское мурло и пригласило её в Москву. Конечно, она ноги в руки и свалила. А Рома два месяца охреневает. Страдает, как пацан семнадцатилетний! Только девочка уже не вернётся, а если и вернётся — не дай бог, конечно, — то она ему тут Сталинград устроит… — Михаил сделал паузу, почесал в бороде и продолжил: — Вчера ещё одни вилы вылезли. Этот продюсер Ромкину песню под своим именем записал. На хрена это ему, непонятно, только это и по моему мнению перебор. Сейчас Митяй пробивает эту тему, попробуем нахлобучить продюсера. Ты только Дашке всё это не вываливай. А то Рома не поймёт, и горя мыкнем. Он, по-моему, на твою сеструху глаз положил.

— Ты гонишь, Миха!

— Отвечаю. Только сам ещё того не понимает. Я-то уж его как облупленного знаю. Вот не припомню, чтобы Рома кому-то завтрак готовил. Да он кефиром с сухарями давиться будет или просто готовую жратву на дом закажет, а к плите не подойдёт. Сегодня проснулся, лежу, слушаю, а он Дашке: «Может, тебе чаёк травяной, может яичницу?» Охренеть! Яичницу! Он и себе жарить три раза подумает, если только живот от голодухи не сведёт. И то поленится, просто яйца сырыми выпьет. Я, когда это услышал, чуть с дивана не навернулся.

— Не нравится мне всё это, — скривился Гена, почёсывая за ухом. — Молодая она, да и лечиться ей надо, и про учёбу думать.

— Ты не лезь. Пусть идёт, как идёт. И вылечим, и выучим. А Ромка — парень мировой.

— Ладно, разберёмся. Когда поедем?

— Сначала пожрём, потом Митяя дождёмся. Как только отправим их с Ромой, двинем в офис, оформим тебя, и тогда в проектный.

— Хорошо. Давай, хлеб нарезай.

Оба друга обладали отменным аппетитом и, по-видимому, готовы были есть что угодно и когда угодно. Даша застала их за накрытым столом, на котором не осталось ни сантиметра свободного места. Она успела переодеться в обтягивающие стройные ножки лосины и тонкий черный свитер с высоким воротом, а волосы повязала сложенной в ленту тёмно-синей шёлковой косынкой. Миша, слегка прищурившись, оглядел её всю и восхищённо цокнул языком. Даша с укором осмотрела стол и недовольно покачала головой.

— Вы решили все припасы разом уничтожить?

— Нет, конечно, — успокоил её Миша. — Мы же без водки, так что всё не влезет. Вот вечерком…

Даша не дала ему договорить.

— Гена, ты помнишь, что нам завтра в клинику ехать?

— Всё он помнит, — ответил за Гену Михаил. — Мы его сейчас на работу устроим, потом по делам съездим, ну а потом в магазин и домой. Так что ты тут поскучай до вечера, а уж вечером посидим. Но не переживай, мы без фанатизма.

— На какую работу? — удивилась Даша.

— Хорошую, сестричка, — улыбнулся Гена. — Мне ребята предложили технадзором пойти на строительство автосалона.

— А как же я? Одна буду ездить в клинику?

— Мы решим этот вопрос. Если нужно, тебя возить будут, — успокоил Миша.

Несколько озадаченная таким поворотом дела Даша пожала плечами, взяла с дивана пуховик и отправилась в прихожую. Тут раздался звонок в дверь. Она замерла и вопросительно посмотрела в сторону кухни. Миша тут же высунул голову из-за притолоки и крикнул:

— Даша, открой, пожалуйста, это Митяй.

Исполнив его просьбу, девушка увидела на лестничной площадке широкоплечего коротко стриженного мужчину лет тридцати пяти в чёрном кожаном полупальто, из-под которого выглядывали брюки от дорогого костюма. На ногах красовались ботинки из тиснёной кожи, и весь он выглядел стильно и дорого. При виде молодой стройной красавицы суровый взгляд гостя мгновенно потеплел. Даша отступила в сторону, а он шагнул внутрь и представился:

— Дмитрий. Можно Дима. А ты, вероятно, Даша, сестра Гены. Правильно?

Даша молча кивнула, мужчина подмигнул ей, и, заметив Мишкину