мадори, лучшим проводником находит себе именно жидкость. Уорвик считал, раз эти молнии бегают по металлу, то могут бегать и по воде. Оставалось только предугадать ее траекторию полета, а там и дело с концом.

— Ос! — во все горло завопил Уорвик. — Хейнта!

В тот же миг вся водная завеса покрылась льдом. Холодный прозрачный кристалл навис над Хэнрико, возвещая прибить его и остальных офицеров замертво. Он зажмурился и укрылся руками.

Как только глыба льда соприкоснулась с плотью, она рассыпалась на тысячи блестящих осколков. С ударами о броню раздавался оглушительный шорох и стук. А когда все кончилось, Хэнрико заметил, что уже не стоял, а лежал навзничь. Среди осколков льда, напоминающих расколотые бриллианты.

Один из Безымянных островов.

Гаран Шульц рухнул на колени с диким воплем и схватился за голову. По ощущениям, черепная коробка раскалывалась как скорлупа ореха. Уничтожение Линталии не грозило ему смертью, но ощущения были жуткие.

Он взвыл:

— Как? Как, черти их раздери, как?! Мы ведь все рассчитали — молния бьет металл. Они облачены в металл, они являют долбаный металл!

Некоторое время он рвал на себе белокурые волосы и яростно бил кулаками о землю. А после — устал настолько, чтобы слегка обмякнуть и поостыть.

— Там было полное раздолье для моей Линталии, — голос печально надломился, — с которой эти твари так жестоко обошлись…

Гаран протянул руку, и на нее села миниатюрная версия молненного феникса. Он погладил ее по искрящемуся загривку и спросил:

— Ну, что они с тобой сделали, моя маленькая? Обидели такую красавицу, такую славную птичку, мою ненаглядную…

Вдали виднелась каравелла с сине-фиолетовым флагом на мачте. Где-то там все еще сражалась Зирана, оставленная братом на произвол судьбы. Больше всего на свете она ненавидела оставаться в плен и натужно прикидываться идиоткой, пока Гаран не вызволит её в очередной раз.

Даже если он снова пошлет туда своего молненного феникса, то Иностранный Легион нашел способ от него избавиться. Избавятся и во второй раз. А заведомо провальная попытка бегства обернется тем, что вычислят и его.

Нет. С острова им вдвоем будет некуда деваться, а каравелла плавает явно побыстрей их дрянной парусной лодки. Лучше выждать момент и послать Линталию только в крайнем случае, когда восстановятся силы Гарана.

И на этот крайний случай укажет Адамантовый доспех. Гаран почувствует, как он вновь двигается. Только в следующий раз — самостоятельно, без человека внутри.

А сейчас лучше понаблюдать за каравеллой.

Та ещё не скоро двинется в путь.

Глава 5. Тени прошлого

Адамантовая перчатка взялась за середину шеста, чтобы создать центр рычага. Бронированный сапог с силой пнул, — (*ПТЫК!), — длинный конец шеста в сторону. На другом его конце топорище срезало голову, точно нож — попку огурца. Брызнул фонтан крови.

Актеону оставалось лишь висеть на перилах верхней палубы и смотреть, как гибнут его подопечные. Иногда он подносил кулак ко рту, сдерживая рвотные позывы — не от вида хлещущей крови, а от действия ядовитого вещества в его теле. Первая помощь удалась. Только вот, если Зак умрет в схватке, придется Актеону страдать до полного изнеможения.

Очередной офицер был добит резким движением. «Интересно, черт подери, — подумал Актеон, — догадывался ли он час тому назад, что погибнет так жесткого и бесцеремонно? Наверняка его мысли были настолько же далеки от этого, как один конец Кархелла — от другого».

(*Э-А-А-А!..), — с нижней палубы донесся предсмертный вопль.

Абсурдность происходящего натолкнула его на ещё один вопрос: «А мог ли кто-то вообще предугадать или представить себе всю эту картину, как наяву?»

Выбившись из окружения трех человек, Шипастая побежала в обратном направлении. Она набрала скорость, завиляла зигзагами перед офицером, который закидывал её стальными ножами, — (*ВЩХ, ВЩХ, ВЩХ!), — но те пролетали мимо.

Она оттолкнулась носком от подбородка метателя, выгнула спину полукругом и описала в воздухе петлю. А когда офицер вновь оказался в поле её зрения — метнула алебарду. Пика пробила его нагрудный доспех. Рывком подтянувшись за шест, Шипастая добила его коленом.

«Неправильные ты вопросы себе задаешь, Актеон Сельвийский, — обратился он к самому себе. — Правильнее было бы: не видел ли ты подобного прежде? Доспех. Ведь с чего-то вдруг ты называешь его Осколочным. Почему вдруг?»

Ответ он знал, и ответ ему не нравился. Словно маленький ребенок, который отнекивается от ложки с кашей, Актеон увиливал от собственных воспоминаний. Но как бы ребенок не брыкался, он в глубине души знал, что ложка все равно окажется у него во рту. Такова участь стойкости людской воли.

И памяти.

Битва при Варкулетти.

Семь лет назад. 898 г.

Посреди обломков и свежих трупов стояла мрачная фигура, облаченная в доспех из вороненого металла.

Фигура вынула тройные когти из обмякшего тела. Оно упало навзничь к своим товарищам, с распахнутыми глазами. Десятки безжизненных глазниц застыли с выражением шока.

Убийца встряхнул оружие от крови и осмотрелся вокруг. Сто четвертый отряд Иностранного Легиона взял его в кольцо. Тридцать солдат с глифами металла, включая капитана Актеона, а также один глиф жизни и один глиф огня. На убийцу направили лезвия всех мастей и держали наготове заклинания: глефист жизни — терновые корни, чтобы обвить ими врага, глефист огня — мощный залп пламени.

При таком раскладе стороны не равны по силам. Фигура с когтями явно перевешивала.

Напряженная тишина продолжалась, пока не поспела подмога. Девяносто третий отряд Внешнего Трибунала, — (*ТОП, ТОП, ТОП!), — расположился вторым кольцом. Пары заряженных «приговоров» были нацелены прямо в центр.

«Приговор» — вид стрелкового оружия, изобретенный Магистратом. Использовался по тому же принципу, что и кремневый пистолет — всего-то нужно было спустить курок. Но если последний стрелял за счет ударной силы гремучего пороха, то приговор — за счет энергии магических кристаллов сукуродайта. В отличие от пистолета, который необходимо заряжать после каждого выстрела, приговор мог палить до перегрева. После чего требовалось длительное охлаждение, или же он мог предательски взорваться в руке в самый неподходящий момент.

Из-за спины Актеона вышел кардинал Август Сильвестр в фиолетовом одеянии с синими лентами. То был преклонного возраста старик, но выглядел здоровым и полным сил.

«Может, поддерживает свою живость при помощи глифа жизни? — подумал однажды Актеон. — Или это результат медитаций и здорового образа жизни?.. Да кто его знает».

— Шах, — заявил кардинал Сильвестр.

— Но не мат, — сосредоточенно ответил Актеон.

Кардинал лишь медленно кивнул.

«Во всяком случае, мы его телами закидаем. Пусть только попробует снова удрать».

Боевые подразделения Магистрата только окружили его и плотно прижали к стенке. Но