– У меня опять насморк и кашель.

– Это все от переутомления и беспокойства.

– Последние часы стали тяжким испытанием: мы едва избежали двух серьезных катастроф.

– Бел-Тран?

– Без сомнения. Он спровоцировал рост цен, чтобы вызвать недовольство населения, и прекратил продажу соли.

– Вот почему наш управляющий никак не мог найти ни вяленого гусиного мяса, ни сушеной рыбы.

– Прекращение поставок в Мемфис.

– Будут считать, что это произошло по твоей вине.

– Как обычно.

– Что ты собираешься делать? – взволнованно спросила Нефрет.

– Немедленно привести все в норму.

– Ну, что касается цен – достаточно будет указа, а вот соль?..

– Не все запасы были погублены сыростью. В ближайшее время новые караваны выйдут из оазисов. Кроме того, я открыл склады с запасами фараона в Дельте, Мемфисе и Фивах. Недостаток в солонине будет недолгим. Чтобы успокоить людей, из царских закромов в течение нескольких дней будут раздавать бесплатную еду как в неурожайные годы.

– А торговцы?

– В качестве компенсации они получат ткани.

– Таким образом, порядок восстановлен?

– До следующих выпадов Бел-Трана. Он будет постоянно мне досаждать.

– А не допустил ли он каких-нибудь промахов? – поинтересовалась Нефрет.

– Он будет заявлять, что действовал в интересах Двойного Белого дома, то есть в интересах фараона. Поднять цены на продукты питания и заставить торговцев солью снизить свои цены – это ведь могло принести в казну немало средств.

– И обездолить народ.

– Бел-Трана это не беспокоит. Он предпочитает искать союзников среди богатых. Их поддержка будет ему необходима во время захвата власти. По-моему, это всего лишь мелкие укусы, чтобы проверить, как я буду реагировать. Поскольку он владеет экономической ситуацией значительно лучше, чем я, его следующие удары могут стать решающими.

– Не будь столь мрачен. Это мимолетное отчаяние от усталости. Хороший врач тебя излечит от этого.

– Не знаешь ли ты какого-нибудь средства?

– Комната для массажа, – улыбнулась Нефрет.

Пазаир послушно пошел за ней, будто находился в доме впервые. После омовения ног и рук, сняв рабочее платье и набедренную повязку, он вытянулся на каменной лавке. Руки главной целительницы царства нежно массировали его тело, выгоняя боль из спины и снимая напряжение шеи. Повернувшись на бок, Пазаир взглянул на Нефрет: сквозь платье из тончайшего льна угадывались формы ее изумительного тела, окутанного благовониями. Он привлек ее к себе и тихо произнес:

– Я не имею права лгать тебе, даже умалчивать. На нашего управляющего напал сегодня утром человек, притворившийся торговцем сыром.

– Это тот, кто уже пытался убить тебя, и кого Кем так и не обнаружил?

– Возможно.

– Мы поменяем блюда сегодняшнего ужина, – решила Нефрет, вспомнив как таинственный убийца пытался отравить Пазаира рыбой[9].

Хладнокровие жены восхищало Пазаира. Зарождавшееся в нем желание заставляло забыть о тревогах и опасностях.

– Ты сменила цветы в нашей спальне? – с улыбкой спросил он.

– Ты хочешь полюбоваться ими?

– Это мое самое страстное желание.

Они пошли по коридору, соединявшему массажную комнату и спальню. Пазаир не спеша раздел Нефрет, покрывая ее тело горячими поцелуями. Всякий раз в моменты любви он с наслаждением смотрел на ее нежные губы, тонкую длинную шею, упругую округлую грудь, стройные бедра, изящные ступни и благодарил небо за подаренное ему безумное счастье. Нефрет ответила на его пыл, и вместе они познали тайную радость, которой богиня Хатхор, владычица любви, вознаграждала своих приверженцев.

Огромное поместье было погружено в тишину. Пазаир и Нефрет лежали рядом, держась за руки. Странный звук насторожил визиря.

– Ты ничего не слышала? Будто удар палкой.

Нефрет прислушалась. Звук повторился. Потом снова тишина. Девушка сосредоточилась, в памяти оживали отдаленные воспоминания.

– Это справа от меня, – определил Пазаир.

Нефрет зажгла фитиль масляной лампы. Там, куда указывал муж, стоял бельевой сундук с набедренными повязками. Он хотел уже открыть крышку, как вдруг в памяти Нефрет возникла картина. Она схватила Пазаира за руку и удержала его.

– Позови слугу, пусть придет с палкой и ножом. Я поняла, зачем приходил тот, кто выдавал себя за торговца сыром.

Она словно вновь переживала каждое мгновение испытания, когда ей нужно было поймать змею и отобрать яд, чтобы приготовить лекарство[10]. Змея била хвостом о стены корзины, куда ее спрятали. Именно этот звук только что и услышал Пазаир.

Визирь вернулся с управляющим и садовником.

– Осторожно, – предупредила Нефрет. – В сундуке – разъяренная змея.

Управляющий приподнял крышку концом длинной палки. Из корзины высунулась шипящая голова черной гадюки. Садовник, привыкший справляться с подобными непрошеными тварями, разрубил ее надвое... Пазаир несколько раз чихнул и закашлялся.

– Пойду принесу лекарство, – сказала Нефрет.

Они не прикоснулись к аппетитному ужину, приготовленному поваром. Смельчак, напротив, воздал должное жареной корейке. Насытившись, он положил морду на лапы, наслаждаясь заслуженным отдыхом у ног хозяина.

В хранилище, уставленном пузырьками самых различных форм из дерева, слоновой кости, разноцветного стекла и алебастра, Нефрет выбрала бриониевую настойку, снимавшую хроническое воспаление, которым страдал Пазаир.

– С завтрашнего дня, – заявил визирь, – я прикажу Кему обеспечить охрану нашего дома надежными людьми. Подобного больше не произойдет.

Нефрет накапала десяток капель в кубок, добавила воды и подала мужу:

– Выпей это. Через час выпьешь еще такую же дозу.

Пазаир в задумчивости взял кубок:

– Этот убийца, видимо, находится на содержании Бел-Трана. Не было ли его среди тех заговорщиков, что похитили Завещание богов? Вряд ли. Пожалуй, он не связан с заговором напрямую. Из этого следует, что существуют еще и другие...

Смельчак зарычал, оскалив зубы. Это удивило супругов: никогда собака не вела себя так по отношению к хозяевам.

– Спокойно, – приказал визирь.

Смельчак поднялся на лапы и зарычал еще громче.