– Можно я возьму ее с собой? – Мортон помахал фотографией, все так же не отрывая взгляда от ковра.

– Конечно, – сказала Олив. – Конечно. Вдруг… вдруг она поможет тебе вспомнить.

Обратно к изображению Линден-стрит все трое плелись тихо и понуро.

– Хочешь завтра опять помочь мне искать? – прошептала девочка Мортону, когда он взялся за кошачий хвост. Тот, не поднимая глаз, пожал плечами.

Олив постояла рядом, пока они залезали в раму, а потом побрела в свою комнату и забралась под одеяло. Той ночью ее сны были полны книг, которые порхали вокруг, подлетая к ней, как большие доверчивые птицы, но тут же выскальзывали из пальцев и уносились прочь.

На следующее утро Олив проснулась поздно, горя желанием снова вернуться в Иные места.

Но, судя по запаху, горело еще и что-то другое. Пытаясь стряхнуть полусонное забытье, Олив на мгновение решила, что горит сам дом – он подождал, пока она провалится в глубокий сон, и бросил задыхаться в дыму. Девочка села на кровати и оглядела спальню. Но огня нигде не было. И дыма тоже. Однако в воздухе стоял неприятный запах горелого… и он, кажется, доносился снизу.

Следуя за ним, Олив спустилась на кухню, где с лязгом и грохотом рылись в ящиках и шкафах мистер и миссис Данвуди. На покрытых коркой горелках старой черной плиты выкипали четыре кастрюли, издавая тот самый запах, отчего в кухне становилось еще более жарко и душно, чем обычно.

– Вы разве не собирались с утра на работу? – мрачно спросила Олив, откусив большой кусок тоста. Когда родители были дома, коты обычно прятались, что означало провал всех ее планов по поискам гримуара.

– Не сегодня, – сказал мистер Данвуди, который, оказывается, пытался выяснить, какая из конфорок на старой печи быстрее всех кипятит воду, тщательно измерив объем и начальную температуру воды. – Хочешь помочь мне перепроверить скорость охлаждения кастрюль?

– Или можешь побыть моим Архимедом, – сказала миссис Данвуди, раскладывающая содержимое ящиков по весу и плотности, и радушным жестом указала на ведро воды.

Олив покачала головой.

После завтрака она хмуро уселась на заднем крыльце. С собой на улицу девочка вынесла мороженое – зеленый фруктовый лед, – откуда уже успела высосать весь сок. Так что осталась только сосулька со вкусом воды, к тому же упаковка все норовила поцарапать щеки.

Ей нужен дневник с заклинаниями. Она не сомневалась, что вчера вечером подобралась к нему совсем близко, что он где-то наверху… Но что, если все это ей только кажется? Воображение Олив имело обыкновение брать ее в заложники и заводить в опасные дали. Что, если книги в доме вообще нет? Или – что хуже всего – если ее никогда и не существовало?

Нет. Она подавила эту мысль и скатала в крошечный плотный комочек. Ее не оставляло смутное, навязчивое ощущение, что она где-то видела эту книгу. Но где?

Олив встала и побрела в дальнюю часть сада. Наклонила пакетик так, чтобы за ней по земле тянулся след из холодных капель. Они падали на странные растения, сверкая на фиолетовых бархатистых лепестках и колючих стеблях, на листьях, похожих на острые ногти. Очень осторожно – трудно было угадать, что на этот раз укусит или обожжет тебя в этом саду, – она сорвала маленький розовый цветочек и поднесла его к носу. От цветка пахло бассейном.

По двору пробежал теплый, ленивый ветерок, принеся с собой тихий, довольно немелодичный напев. Олив пошла на звук. Тот привел ее к кустам сирени, которая отделяла двор Данвуди от двора миссис Нивенс. В густой зеленой листве мелькали шляпа с широкими полями, желтое платье, фартук и аккуратные туфельки на двухдюймовых каблуках. «Кто же копается в огороде на каблуках?» – изумилась про себя Олив.

И вдруг прямо на нее уставилось гладкое желтоватое лицо миссис Нивенс.

– О, здравствуй, Олив, дорогая моя! – Миссис Нивенс наклонилась, чтобы приглядеться к ней сквозь листья. – А мне как раз показалось, что я тебя слышу.

Олив отпрянула и задела головой за ветку, чувствуя, что щеки стремительно меняют цвет с красного на пунцовый.

– Здравствуйте, миссис Нивенс, – пробормотала она.

– Тебе, кажется, ужасно жарко, Олив, – сказала миссис Нивенс. – Не хочешь стакан лимонаду? Я только что сделала целый кувшин. Он у меня прямо здесь стоит.

Беседовать с миссис Нивенс за стаканом лимонада было, скорее всего, примерно так же приятно, как жонглировать тарантулами, но если бы Олив отказалась, то ее стали бы считать еще более странной и невоспитанной, чем сейчас. Поэтому девочка пробралась через кусты сирени в безупречно ухоженный соседский двор и последовала за хозяйкой к столику под зонтом с оборкой, который стоял в тени возле дома. Миссис Нивенс налила ей стакан лимонада из кувшина, усыпанного бусинками конденсата. Себе она наливать не стала.

Олив отпила глоток. Было жарко и липко, и все тело чесалось – особенно в местах, которые нельзя чесать в приличном обществе, и уж, конечно, перед миссис Нивенс. А вот та словно бы совершенно не страдала от жары и выглядела совсем как всегда: будто ее вырезали из холодного куска масла. Гладкая, прохладная фигура миссис Нивенс, казалось, совершенно не желала двигаться. Или, может, она и не могла. Может, если бы миссис Нивенс рассмеялась, или подпрыгнула, или даже просто удивилась, она бы развалилась на тысячу кусочков масла. Олив представила себе, как соседка ссыпается кучкой маленьких, завернутых в фольгу брусочков. Пришлось прикусить щеку изнутри, чтобы удержаться от улыбки.

Сегодня, несмотря на летнюю жару, миссис Нивенс была одета в платье с длинными рукавами, а на ногах у нее – судя по тому немногому, что виднелось из-под длинного подола платья – были колготки. От мысли о колготках в такую жару у Олив все зачесалось еще сильнее.

Пару мгновений они посидели молча. Миссис Нивенс поправила край белой соломенной шляпы.

– Как лимонад? – спросила она наконец.

Если честно, Олив подумала, что стоило бы положить туда в два раза больше сахара и намного меньше лимонов, но говорить этого вслух она не собиралась.

– Вкусно. Спасибо, миссис Нивенс.

– Ну что, вы освоились в новом жилище? – Даже сквозь завесу волос Олив чувствовала на своем лице пристальный взгляд. – Дом такой большой – наверное, столько всего нужно перебрать и разложить, столько старого хлама выбросить.

– Да, большой, – согласилась Олив. – Но мы ничего не выкидывали. – Она подумала о картине, закопанной на заднем дворе, и о том, что осталось внутри нее. – Почти ничего.

– Хм-м-м, – протянула миссис Нивенс. – А я подумала, вы захотите избавиться от ненужных вещей. Распродажу устроить, например.

Олив сделала еще один крошечный глоток лимонада.

– Э-э-э, миссис Нивенс… – начала она, – вы же долго жили рядом с МакМартинами, да? В смысле… по сравнению с нами?

– Да, – сухо ответила та. – Да, долго.