и фасолью. Где только достали?! Сходили в баню. В свежие спальники позволили себе улечься в одном исподнем — первый раз за несколько недель. Это был настоящий праздник.

Назар закрыл глаза и задумался. Вспоминал командировку в Карабах. Там не все прошло гладко — были разногласия с местными коллегами, и Назар был вынужден серьезно конфликтовать. Территория разграничения, которая находилась в зоне ответственности российских миротворцев, в любой момент могла запылать. Ситуация между двумя странами накалялась на глазах. И поэтому, когда пришло время уезжать, Назар покидал подчиненных с тяжелым сердцем, предчувствуя грядущую беду… Тот конфликт ему немало нервов пожег.

Но все познается в сравнении. Только теперь он осознавал, что там был настоящий мир, хоть и не без редкой стрельбы. А вот здесь даже в тишине звучал хриплый рык войны.

Возможно, после спокойной Москвы он разучился ценить мир. Забыл, каково это — ощущать войну рядом. Даже запахи у войны другие. Не здесь — вдалеке от линии боевого соприкосновения, — но там, на передовой, почти везде стоит смрад тел, оставленных на поле боя.

Вообще, наверное, это первая война, когда враг так равнодушно относился к своим солдатам. Убитых долго не забирали. Не проходило и двух дней, как оставленное тело приобретало очертания мертвеца из древнеегипетской Книги мертвых.

На этих страшных мыслях Назар уснул…

* * *

Пламя ворвалось в комнату вместе с гулом и треском разлетающихся обломков бетона и кирпичей. Недавно уютный спальник Назара приклеился к телу огненными пластиковыми кляксами, стекающими по черному телу, опаленному и уже ничего не чувствующему.

Назар попытался встать и увидел, что деревянный пол проломлен, а из горы обломков виднеется голова его сослуживца Сереги из Тамбова — окровавленного, но живого. Нужно было быстро понять, что произошло, ведь они так далеко от фронта. Рефлекторно Назар бросился разгребать кирпичи и доски, чтобы вытащить Серегу, потому что с каждым мгновеньем лоскуты пламени, влетающие в комнату из ангара, выжигали кислород, и угарный газ мог убить в любую минуту. Показалась рука… Вроде бы тело не было зажато тяжелыми камнями.

— Серега, очнись! Серега! — громко закричал Назар, пытаясь вытащить своего друга.

И тут вдруг он не услышал, но почувствовал: прямо на них что-то летит. Он не узнал звук, потому что ни ему, ни Сереге, которого Назар в эти секунды пытался вырвать из смертельной хватки камней и бетона, ничего не было слышно, кроме оглушительного гудения вокруг. Это ощущение хотя бы раз в жизни испытывал любой военный, но никто никогда не мог найти ему рационального объяснения…

Интуиция снова не подвела. Вертикальный удар второй ракеты пришелся на орущую и плюющуюся адской струей плазмы первую ракету С-300 — ее сопло в эти мгновения выжигало последние кирпичи, которые, будто пластилиновые, «стекали» со стены на глазах у Назара, отделяя его от мгновенной смерти.

Назар увидел вспышку и закрыл глаза, взрывная волна от следующей ракеты подняла и подбросила обоих, как две тряпичные куклы…

* * *

Серега из Тамбова и Назар лежали рядом — на улице, в десятке метров от места, где они со взводом устроили ночлег. Теперь Серега был в полном сознании, а вот Назар лежал лицом вниз и, казалось, не дышал. Впечатление безнадежности положения усиливали сине-красные пятна на грязно-черном обнаженном теле.

Серега быстрым движением развернул Назара и подтянул к себе. Начав осматривать товарища на предмет ран, он подумал, что надо срочно тащить Назара в укрытие. Впереди, метрах в ста, стоял грузовик с боеприпасами — он не годился, чтобы спрятаться. А вот за ним виднелась бревенчатая крыша блиндажа.

* * *

Вокруг все горело и гудело. «Все как в американских боевиках, — подумал Серега. — Даже то, что на мне нет одежды и приходится ползти по грязному снегу в одних трусах…»

Он попытался подняться, чтобы вытянуть за собой Назара, но тут же упал. Что-то, жаля и проламывая суставы, пронзило голую ступню. Из ноги торчало острие флешетты[34]. Этими дротиками было усеяно все вокруг. Только сейчас он увидел, сколько их! Они торчали в заборе, в деревьях, в земле. Доставать штырь из ноги сейчас — в такой грязи без аптечки — означало гарантированно заработать себе еще больше проблем.

* * *

Стиснув зубы и превозмогая боль, Серега приподнял друга и пополз в сторону блиндажа. Прошло примерно три минуты, превратившиеся в вечность. До укрытия — очень и очень далеко. Назар все еще без сознания. Поэтому нужно, просто не думая ни о чем, идти, вернее — ползти к намеченной цели. Оставалось совсем немного, и тут что-то упало в середину стоящей совсем рядом грузовой машины, доверху нагруженной боеприпасами. Упало без привычного хлопка и скрежета, как капля в пустое цинковое ведро. Все затихло, вокруг потемнело, пришла необычайная легкость. Серега почувствовал, как он летит. Возникло даже щекотание в груди, как в детстве, — когда взмывал вверх на качелях.

Сколько прошло времени, Серега не понимал. Он открыл глаза и увидел потолок санитарной машины. Грудь перевязана. Левая рука неестественно согнута и ничего не чувствует, видимо, сломана. «Остальное вроде бы целое», — подумал он и очень обрадовался, что все на месте — руки, ноги и, главное, глаза. Он даже несколько раз поморгал, поочередно закрыв и открыв каждый глаз. «Да! Отлично! Починят, и сразу в бой!» — обрадовался было Серега, но тут память начала возвращаться…

— А Назар где? Где командир? — прохрипел он рядом сидящему бойцу медслужбы.

Форма у парня была кроваво-черного цвета, словно он искупался в красной краске и потом сразу же плюхнулся в залитый грязью окоп.

— А кто это? Не знаю… Тот, что с тобой был рядом, жив… После того как «Хаймерс»[35] жахнул в грузовик, он улетел в сугроб. Повезло, без повреждений. Только сильная контузия и несколько небольших осколков попали в лицо и конечности. Его сразу в госпиталь отправили. А с тобой пришлось повозиться. Ты мне показался тяжелым. Но ничего, жить будешь! Ты давай глаза не пучь, спи. Крови много потерял, осколок еще в груди… Доедем — сразу на стол. Не боись!

Сереге от этих слов почему-то сразу поплохело. Начала подступать тошнота, а по груди растеклась сильная боль. Но это была важная информация.

— Больно! — прохрипел Серега и закрыл глаза, погрузившись в полную темноту.

Эпизод 13

«Аллигатор» КА-52 вместе с пятью другими бортами приземлился на