Мало ли прошло лет, много ли, вырос атаманов сын на чужбине, никто не мог сравниться с ним удалью и умом... а родной язык позабыл и совсем отуречился было. Влюбилась в него дочь паши, главного властелина. И сказал паша молодому казаку:

«Послушай слово мое, Искандер (так на свой манер начали кликать теперь Сашко). Самые знатные юноши из самых достойных родов добивались руки моей дочери, но она выбрала тебя, а я привык во всем полагаться на ее прозорливость... Прими мою веру, войди в мой дом. Все богатство, которое ты видишь кругом, станет твоим, тебе будут служить мудрейшие визири, всесильные ханы будут считать за честь целовать кончики твоих сапог. После меня ты станешь первым мужчиной государства, прими мою веру... войди в мой дворец».

«Дай подумать,— степенно ответил молодой казак,— мне нужно семь дней».

А на исходе шестого дня вошел в дом Сашко светловолосый странник с посохом. Долго и молча смотрел на казака и шептал:

«Сашко мой, Сашко мой».

«Я не понимаю твоей речи, о незнакомец».

«Я узнал тебя, сынок мой родной, посмотри на меня, я отец твой и искал тебя, дитятко мое, по всей туретчине».

Незнакомец развязал котомку и вынул из нее завернутую в белый платок ветку полыни, протянул ее Сашко. Сказал:

«Понюхай,— и добавил: — Я отец, ата, а ты сын — оглу. Мой оглу, понимаешь?»

Сашко не узнавал отца. А вот запах родной степи вспомнил. Растер на пальцах маленький отросток, понюхал, другой раз, третий, бросился к отцу.

«Дождемся ночи, сынок. На реке нас ждет ладья с верными товарищами. Домой, Сашко, в Россию!»

— И они убежали? — спросил Сидней.

— Да, так говорит предание.

— А потом? Что стало потом с Сашко?

— Этого не знаю. Я мог бы сказать тебе, что он стал предводителем казацкого войска, но сочинять не хочу... рассказал только то, что услышал от деда. Ты вспомнил, что родился в Пенанге. Но ты русский, гордись этим. Я хочу, чтобы ты любил Россию и был готов служить ей.

— Служить России на расстоянии. Но как?

— Расти, Сид. Я хочу, чтобы ты стал истинным человеком.

— Что это значит?

— Один честный писатель, его звали Радищев, говорил: «Истинный человек и сын отечества есть одно и то же». Запомни эти слова!

ГЛАВА IV

Павел Болдин

«С нашей старой компанией в конце концов случилось то, что должно было случиться: не выдержала конкуренции с международным консорциумом и приказала долго жить. Дирекция нашла в себе силы вежливо расстаться со служащими и выплатить им пособие.

Предстояло искать работу.

Мы с Ксенией старались не вспоминать о размолвке с Чиником. И не укорять друг друга. Нам нужна была работа. И деньги. Пока не имелось ни того, ни другого.

Единственное, чем я располагал в достатке, было время. На удивление, оказалось, что в местном рабочем клубе выписывают советские газеты, в том числе «Правду». У меня несколько дней было занимательное чтение: листал подшивки.

«Новый год коммунисты, члены исполкома и депутаты Хамовнического района встретили в помещении клуба «Освобожденный труд» в тесной товарищеской семье. Вечер открылся выступлениями председателя исполкома и других ответственных товарищей. Разбившись на группы в обширном помещении клуба, товарищи обменивались мнениями, слушали певцов, музыкантов». Читал эти строки и вспоминал залитые электрическим огнем и украшенные рождественскими елками дворянские собрания, блистательные маскарады в Москве и Петербурге, славные новогодние офицерские попойки, когда так сближали сердца вино и доброе слово... Где это все? Было ли это все?..

«Обмен мнениями в Хамовническом районе» — вот он, Новый год по-большевистски.

А какие еще новогодние вести из Советов?

«В конце декабря в Москву возвратился агитвагон, проводивший работу по Неделе ребенка. Маршрут вагона: Москва — Курск — Харьков — Ростов-на-Дону — Екатеринодар — Царицын — Москва. Основной задачей агитвагона являлись агитация и пропаганда важности решения проблем детского фронта, обследование и выяснение материального и социального положения школ, детских садов и домов. В работе агитвагона принимали участие представители московских работниц, направленных Женотделом ЦК партии, отделом охраны детства Наркомпроса и Наркомздрава».

Что они делают с праздниками! Что делают с русским языком? «Вагон, проводивший работу по «Неделе» — как у них поднимается рука писать подобную околесицу? Впрочем, чему удивляться? В газеты и журналы, как и в театры, и в университеты, идут люди от сохи. Всем хороши. До конца преданы революции. Один только маленький недостаток — грамотой не владеют. Сколько десятилетий понадобится большевикам, чтобы выполнить обещание — сделать страну грамотной? Всю страну? Кому это надо?

Мы долго искали приличное дело. Кажется, нашли.

Теперь я агент фирмы, страхующей домашнее имущество.

Во главе фирмы — братья Рогофф. Это бывшие Роговы, а точнее — Роговешки.

Мною командует младший из них, Антони Рогофф, существо пробивное, хотя точнее было бы написать — продувное, не знающее ни минуты покоя и жаждущее, во-первых, устоять в борьбе за жизнь, во-вторых, утопить страховую фирму, существующую в двух кварталах от нас, в-третьих, накопить сто тысяч долларов и тогда уже жениться с легким сердцем.

«Хочешь жить — умей вертеться» — первый раз я услышал этот афоризм именно от него. Когда спит Рогов-младший — мне неведомо. Такой же полнейшей преданности фирме он требует от нас. В подобном темпе работать мне еще не приходилось никогда. Кажется, я начинаю понимать, что такое эксплуатация по-североамерикански: уезжаю на работу в семь тридцать утра, кончаю в семь или восемь вечера. Но протестовать, требовать надбавки у меня нет никакого желания. Я действительно хочу содействовать процветанию фирмы, и к тому же мне вполне сносно платят. Только прихожу домой выжатый, безумно хочется спать. Мы с Ксенией стали меньше разговаривать, общаться, реже делиться новостями и впечатлениями — в общем-то день похож на день.

Канаду, как и Америку, называют страной неожиданных возможностей. В первый раз я подумал об этом, когда пригласивший нас в кабинет Антони Рогофф, угостив каждого сигарой, попросил присесть и обратился к нам с торжественной речью:

— Господа, мы должны сделать все, чтобы о нас узнал если не весь мир, то хотя бы наша провинция. Появилась возможность расширить дело, нужны новые заказы, а для этого необходима новая реклама, нестандартная, броская реклама. Я договорился с кинофабрикой, нам обещают сделать двухминутный рекламный ролик. Надо суметь в течение двух минут не только рассказать, но и показать все, что может сделать наша фирма, показать, как