Итак, первый «F-117А» был поднят в воздух 18 июня 1981 года летчиком-испытателем Хейлом Фарлеем. А еще через два года поиска и проверок самолет был запущен в серию. За период с 1982 по 1990 годы были построены 59 таких самолетов. Первое испытание в боевых условиях было произведено в ходе операции «Джаз Коз» 21 декабря 1984 года, когда два «F-150А» сбросили девятисоткилограммовые бомбы с лазерным наведением на казармы Рио-Гато, где, как предполагалось, укрывался Норьега, президент Панамы. К сожалению, летчики ошиблись и сбросили бомбы на пустырь. Боевые испытания были признаны неудовлетворительными, и все оправдания военных летчиков в расчет не принялись.

Во время операции «Буря в пустыне» в Ираке зимой 1991 года были задействованы все пятьдесят шесть самолетов «F-117А» из 415-й и 416-й тактических истребительных эскадрилий. Самолеты совершили тысяча двести семьдесят два боевых вылета, пробыв в небе в общей сложности шесть тысяч девятьсот часов, и сбросили на иракцев более двух тысяч бомб общим весом тысяча восемьсот четырнадцать тонн. Командующий многонациональными силами в зоне Персидского залива генерал Чарльз Горнер считает, что успех операции во многом определило наличие «F-117A», и предположил, что и в дальнейшем, с совершенствованием тактики и средств наведения, использование самолетов-»невидимок» будет еще более выгодно и начнет применяться гораздо более широко.

Однако во время операции один самолет, по утверждению иракских средств ПВО, был сбит с помощью советского зенитно-ракетного комплекса «Оса». Советский Союз даже опубликовал фотоподтверждение этого случая, однако согласно докладу штаба многонациональных сил самолет разбился из-за неравномерного схода бомб с крепящих пилонов. Вопрос о том, действительно ли в Ираке был сбит «F-117А» до сих пор остается открытым. И самолет продолжал оставаться гордостью военно-воздушных сил США, пока 27 марта 1999 года во время бомбардировок Югославии не был сбит ракетой из зенитной установки «Sa-3», в советской классификации называемой С-125. Третья батарея двести пятидесятой бригады противовоздушной обороны под командованием полковника Золтана, похоже, специально охотилась за самолетом-»невидимкой». Есть основания с высокой степенью вероятности предполагать, что методику этой охоты разрабатывали российские военные специалисты. По крайней мере, они сразу оказались в районе падения «F-117-А», и исследовали обломки самолета. Возможно, что-то увезли в Москву для исследования в военных институтах.

Полковник Доусон поморщился. Как профессионал, он хорошо понимал, что военное противостояние Соединенных Штатов с Россией не прекратилось с развалом Советского Союза. И период, когда русские военные секреты за сущие гроши и даже с удовольствием предоставлялись противоположной стороне чуть ли не самыми влиятельными российскими чиновниками, длиться вечно не может. Сейчас это противостояние медленно, но неуклонно набирает обороты, хотя в официальных кругах об этом и не говорится. Россия, как преемница СССР, быстро встала на ноги и тоже желает быть супердержавой. И военный, и экономический потенциал позволяют ей это.

В молодости полковник работал как раз против Советского Союза, дважды бывал в Москве, дважды в Новосибирске и однажды нелегально в Челябинской области, интересуясь пресловутым Челябинском-40, который сейчас называют Снежинском, и не скрывают, что там находится стратегический ядерный центр, источник заражения всего региона радиацией. Потом новое направление работы, но вот снова довелось вернуться к прежней деятельности. Вынужденно, и без подготовки.

Однако, сколько не вздыхай, а работать надо…

И Доусон, перейдя к следующему разделу, продолжил изучение материалов…

Советский Союз начал разработку самолета-»невидимки» давно, но первоначально пошел по пути, опробованному немцами в период Второй мировой войны. Когда английские самолеты, оборудованные радарами, начали топить слишком много гитлеровских подводных лодок, немецкие инженеры в срочном порядке разработали покрытие для рубок лодок. Устойчивая к водной среде краска, вместо жесткого отражения, мягко гасила лучи радаров. Потери существенно снизились. Многие советские и российские военные самолеты имели покрытие, созданное по немецкому принципу. Однако при современном уровне радиоэлектроники и мощности радаров этого уже оказывается недостаточно. И в начале восьмидесятых годов прошлого века начались работы по новой, отличной от американской, программе. Последующие катаклизмы политического характера на долгие годы эти работы прервали, но в последние годы они были возобновлены, и российским ученым удалось решить задачу, над которой пока безуспешно работают американцы.

Принцип создания самолета-»невидимки» русские выбрали свой, отказавшись от американского аналога – самолет снабжается генератором неравновесной плазмы, создающим вокруг летательного аппарата экран, гасящий лучи радаров. Такой генератор создан и американскими специалистами, однако он полностью гасит и работу всех электронных систем самого самолета, следовательно, непригоден для использования…

* * *

– Миссис Такуа, – позвал Доусон.

Она обернулась и поправила:

– Мисс.

Доусон с чувством удовлетворения кивнул. С незамужней женщиной в служебной поездке меньше хлопот. По крайней мере, ей не будет звонить через каждый час муж и спрашивать, что и где лежит на кухне и чем можно поточить большой кухонный нож. А уж если эта поездка длительная и тем более сопряжена с риском, тем более.

– Мисс… Прошу вас. – Он показал на свободное сиденье рядом с собой.

Она пересела не сразу, но вздох он уловил. Полет длился уже около часа, и, как и другие пассажиры, профессор, должно быть, слегка вздремнула, хотя глаза ее и не выглядели туманными со сна. Впрочем, у людей с негритянской кровью или с примесью этой крови глаза после сна выглядят не так, как у белых людей. Они не заволакиваются легким туманом, а слегка краснеют. Но у нее белки глаз и не покраснели. Должно быть, долго ждала, когда полковник позовет ее, и только-только начала дремать.

– Ситуация у нас с вами не простая. Мы будем участвовать в неподготовленной операции, чего я сам категорически не люблю. Тем не менее приходится за это дело браться. Более того, в курс событий я вхожу только сейчас, читая то, что для меня подготовили…

– Это я готовила материал, – сказала Клер.

– Вот как. Тем лучше. Тогда я хотя бы в общих чертах, как человек, знающий физику в пределах понимания принципов полета пули, выпущенной из моего пистолета, хотел бы вас сразу спросить – что такое есть плазменный генератор. Я, кстати, знаю, что в моем автомобиле стоит генератор… Надеюсь, не плазменный… И уж тем более не генератор неравновесной плазмы… Потому что автомобилю равновесие весьма, мне кажется, необходимо.

Голос у полковника плавный, но убедительный. Как каждый разведчик каждой спецслужбы мира, он проходил специальный курс общения с противоположным полом. И знал, когда и какой тон ему следует выдерживать. И сейчас выбрал тон безошибочно. Клер от такой мягкости и признания ее собственного приоритета, совсем не сказанного в тоне комплимента, и потому подозрения в намеренности целей не вызвавшего, улыбнулась. И он, опять, как опытный разведчик, «прочитал» и эту улыбку – ей становится приятно с ним работать. Конечно, это только тонкая нить, которую следует укреплять, но начало положено…