Георгиевич, мы вам в следующий раз попкорн выдадим, не волнуйтесь, — шутит Ева, становясь рядом с ним и дожидаясь открытия двери.

— Буду безмерно благодарен, — подхватывает шутку он и пропускает нас вперёд.

— Пижон, — слышу тихое от Николь, которая незаметно оказывается рядом и старательно не смотрит в сторону преподавателя, роясь в своём рюкзаке.

— Как скажешь, дорогая, — не остаётся тот в долгу, проходя рядом с ней, отчего девушка вздрагивает и поспешно уходит в конец.

Переглядываемся с Евой и следуем за ней. Как-то за эти недели уже привыкли к Святовой, поэтому почему бы и не с ней посидеть. Девчонка неплохая, надо бы к нам её затащить на танцы, а то больно она зажатая. Вон Константин Георгиевич слюной изойдётся. Пуще чем сейчас.

Изучаем новую модель работы с фотошопом и делаем небольшую самостоятельную. Константин обещает отпустить пораньше тех, кто быстро справится. Заканчиваем работу с Евой и Николь в числе первых, но нас с подругой отпускают, а Святову задерживают под предлогом идеи для проекта, которую срочно нужно обсудить. Даже в коридоре слышим, как девушка недовольна.

— Я, наверное, могу вечно наблюдать за их противостоянием, — подхватив Вьюнкову под локоть, произношу.

Переговариваясь, проходим в уголок отдыха, в котором сейчас почти никого нет. С комфортом устраиваемся в креслах-мешках. Откидываю голову назад и прикрываю глаза, отдыхая и наслаждаясь спокойствием.

Рядом тихо ругается Ева, исправляя ошибки за блондинчиками, безбожно накосячивших в работе, за которую отвечали. Мне с коллективом больше повезло, чему я безмерно рада. Даже Рокотов бесит не так сильно, как я предполагала в самом начале, как только увидела его имя в списке своей группы. Мы довольно быстро движемся к финалу, и я просто не представляю, что будем делать, если закончим раньше. Расставаться с ребятами очень не хочется, хотя мы можем встречаться и без работы над проектом. Сократили встречи до трёх в неделю, посчитав, что слишком частые встречи не особо нужны.

Краем уха слышу голоса и шаги. Не обращаю внимание на них — мало ли кто ходит по институту, народу-то много. Но внезапно подруга начинает ругаться громче. Приходится открывать глаза, чтобы узнать причину изменения её поведения.

Первым, что вижу, становится картонный стаканчик, от которого даже из-под крышки доносится обалденный кофейный запах. Затем перед моим взором появляется улыбающееся лицо.

— Ванечка пришёл, — не могу упустить возможность съехидничать. — Кофе принёс.

Рокотов усмехается и, видя, что я не тороплюсь принимать стаканчик, обхватывает мою руку, чтобы всучить его в неё. Ощущаю его прикосновение к пальцам, которые машинально обхватывают стакан.

А Ева тем временем отчитывает двух мажоров, а они ни капли не чувствуют вину за то, что облили её, судя по всему, кофе. Хоть бы просто вид сделали. Пока я занята, Рокотов подтаскивает ко мне вплотную кресло-мешок и нагло устраивается рядом, сверля плотоядным взглядом. По-другому и не сказать.

Наблюдаю, как подруга раздевает одного из смертников, который не умеет держать язык за зубами, когда от этого зависит немного-немало собственная жизнь. Рокотов кладёт голову на моё кресло рядом с моей шеей, по которой из-за его дыхания бегут мурашки, а мне хочется хихикать. Местечко за ухом и чуть ниже — мои чувствительные точки. Отпиваю из стаканчика и блаженно жмурюсь. Всё-таки в той кофейне обалденный авторский кофе.

И ведь не поленился туда съездить…

— Ванечка, что тебе надо? — поелозив, отодвигаюсь, насколько это возможно, и только тогда смотрю на него. — Что ты меня взглядом полируешь?

— Называй меня так всегда, — говорит с очень довольным лицом, словно выиграл миллион, или папочка подарил новый дорогущий спорткар, что ближе к образу парня. — Мне нравится.

— Жаль.

Ева надевает на себя рубашку одного из блондинчиков, спокойно заправляет её в джинсы и усаживается обратно в кресло, закинув ногу на ногу и возвращая на колени ноутбук. Богдан, кажется так зовут блонди с серьгой в левом ухе, растерянно мнёт в руках испачканную толстовку. А телосложение у него ничего так. Видно, что парень следит за собой. Рельефы, что надо, но при этом нет ощущения, что он перекачался. Девочки любят такое. Я ещё люблю, когда под одеждой не скрываются тропические заросли, или а-ля медведь. Накинутый пиджак добавляет пикантности, хотя должен хоть немного сделать вид приличным и более соответствующим стенам этого здания.

— Дарю, — говорит подруга, когда Богдан спрашивает, что ему делать с её одеждой. — Можешь оставить себе и вспоминать, как ты эпически облажался, или выкинуть. Как захочешь, так и поступишь. А теперь не отвлекайте меня от переделывания ваших ошибок.

— Каких ошибок? — тут же вскидывает второй, который до этого бессовестно потешался над своим другом, ничуть ему не сочувствуя. — Нет там никаких ошибок. Мы же делали.

— Гоша, не будь столь самоуверенным, я же вам уже это говорила, — снисходительно смотрит на возмущённых блондинчиков.

— Я предпочитаю, чтобы меня звали Гера.

— А я предпочитаю, чтобы все делали свою работу качественно, — парирует Вьюнкова и утыкается в экран ноутбука, ставя этим действием жирную точку толком не начавшемуся спору.

— Гоша-Гера, застегнись, — вдруг выдаёт недовольным голосом Рокотов и нагло поворачивает мою голову к себе, обхватив подбородок. — Ты всё же в институте находишься.

— Вот именно, Соловьёв. Послушай, что тебе друг говорит, — от стен отскакивает строгий голос ректорского секретаря. Дама она у нас строгих нравов, любит порядок и вообще из тех людей, для которых слово «секс» недопустимо говорить в приличном обществе.

— Ты не офигел ли, Рокотов?

Пока Богдана с упоением отчитывают, я собираюсь сделать то же самое с его другом.

— Что случилось, детка? — строит невинные глаза тот, не убирая свою конечность от моего лица. Приходится это делать самой.

— Ванюшенька, — придаю своему голосу самые ядовитые нотки из возможных. — Ты бы следил за своим руками, а то есть большая вероятность их лишиться.

— А чего ты на Геру пялишься?

— Хочу и пялюсь. Это запрещено законом? Я свободная женщина, которой ничего не мешает смотреть на симпатичные тела, — приближаюсь к нему и шепчу на ухо последнее. — Захочу и сексом буду заниматься с понравившимся мужчиной, — и напоследок щёлкаю опешившего «короля» по носу.

— Ника, — почти рычит. Ах как страшно, боюсь-боюсь.

— Что, детка? — с вызовом смотрю в карие глаза.

А его аж передёргивает от такого обращения. То-то же, будет знать, как меня деткой называть.

Зона отдыха начинает заполняться студентами, поэтому мы с Евой решаем сменить дислокацию. К сожалению, за нами следует вся троица. Конечно же к нам приковано огромное внимание. Сколько же сейчас слухов пойдёт, точно скучно не будет.

Всё оставшееся время до начала следующей пары блондинчики