- Почему так нервничаешь? Мы же делали это раньше.

- Не с включенным светом.

Он откинул голову назад и засмеялся.

- Тогда сегодня внесем немного изменений в программу. Оставим только один ночник! - Он кивнул на ночной столик.

Пиа так и не смогла избавиться от своей застенчивости. Последние несколько лет, которые большинство ее ровесников проводили в клубах, она посвятила учебе.

- Я не знаю, кем была в ту ночь, - сказала Пиа. - Как будто это было не со мной. Я думала, что ты не знал, кто я, и верила, что мне больше никогда не придется с тобой встречаться. Я не ожидала, что мне придется расплачиваться за последствия своего поведения. Теперь я вынуждена это делать, и мне от этого ужасно некомфортно.

Его рука сместилась, чтобы нежно поднять ее подбородок и заставить ее взглянуть ему в глаза.

- В том, как мы себя вели, не было ничего плохого. Да, мы могли бы быть более ответственными, но секс - это нормально. На самом деле наш секс был исключительным, просто волшебным!

- Ты не понимаешь, - пробормотала Пиа.

- Я не собираюсь притворяться, что не хочу заниматься с тобой любовью. Я очень этого хочу. - Он положил руки ей на бедра; его прикосновение было тяжелым, плотным и заставляло ее волноваться. - Если ты не хочешь, я переживу.

Его пальцы еще сильнее впились в ее плоть, а рот изогнулся в ухмылке.

- Но ты права, что нам нужно узнать друг друга. Этого не случится, если мы будем жить в отдельных помещениях дома. Я хочу делить с тобой хотя бы комнату и кровать.

А как насчет разговоров? У Пиа не было большого опыта в выражении своих чувств с помощью слов. Ей никогда не позволяли признавать слова как действенный способ убеждения.

Что касается физических отношений… Он прижимал ее ближе к себе, когда они танцевали в ту ночь, но сейчас она испытывала то же самое притяжение, что и тогда, без магии лунного света, музыки и карнавальных масок. Она была озадачена своей реакцией. Она положила руку ему на грудь, возможно, чтобы дать себе немного времени для размышлений, но тут она чувствовала его сердцебиение, и все попытки размышлять логично пошли прахом.

Он поднес руки к ее талии, его прикосновение было ласковым и нежным. Он приглашал ее приблизиться. Она слегка напряглась, когда по ее телу пронеслась дрожь удовольствия.

-Нет?

Пиа колебалась. Она провела всю свою жизнь в эмоциональном одиночестве, и его прикосновение было таким желанным!

Ее рука скользнула за его шею, а другая потянулась к его талии. Пиа закрыла глаза, не желая видеть, как он отреагировал, только прижалась к нему и подняла подбородок вверх.

От его поцелуя она перестала дышать.

- Открой глаза!

Пиа моргнула, открыла глаза и наблюдала, как Анжело улыбался.

- Я хотел это увидеть, - прошептал он. - Твою реакцию…

- Это слишком много.

- Но ты все равно придешь ко мне в постель.

- Приду, - капитулировала она и ахнула, когда он подхватил ее. Сделав два шага, он посадил ее на кровать.

Анжело опустился к ней, и его рот снова впился в ее губы.

Его мускулистое тело, твердое, как железо, прижимало ее к кровати, а его глаза блестели, когда он отодвинулся настолько, чтобы снова взглянуть на нее. Медленно он расстегнул ее блузку.

- Вот что мне нужно для этой ночи. - Он положил руку ей на живот. - Время, чтобы раздеть тебя.

Анжело потянул за рукав блузки, и она освободила руку, затем положила ее себе на плечи, кончики ее пальцев искали тепло его кожи под воротником рубашки.

Она поняла разницу между ожиданием и предвкушением, когда позволила ему стянуть другой рукав, а он поцеловал внутреннюю часть ее запястья, а затем впился своими губами в ее губы так сильно, что она потеряла счет времени.

Едва ли кто-нибудь видел ее настолько голой. При этом он всего лишь снял с нее блузку. Ее возбуждало не только отсутствие одежды, но и то, как дрогнул ее живот, как ее соски прижались к чашечкам бюстгальтера, и то, как ее бедра искали соприкосновения с его телом. Ее желание возросло так сильно, что шелковое белье между ее ног стало влажным, и она прикусила губу, чтобы сдержать громкий стон.

Анжело пожирал ее взглядом, стягивая лямки бюстгальтера с ее плеч. Он провел рукой по ее телу, от бедра до бюстгальтера, затем обратно до ее пупка.

Затем он, поддразнивая, начал покусывать ее соски через бюстгальтер и проник внутрь за чашечку, чтобы лизнуть сосок языком.

Она издала пронзительный звук, и его рука сжалась на ее бедре. Затем он помог ей снять бюстгальтер. Он застонал от удовольствия, когда добрался губами до пояса ее юбки и обнаружил, что он легко растягивается.

Он поцеловал ее в одно бедро, а затем в другое и продолжал скользить вниз. Когда он увидел ее трусики, то поцеловал ее в бедро, заставив ее растаять. Или запылать!

- Анжело, - выдохнула она, дрожа от возбуждения.

- Я хочу, чтобы на этот раз ты была без одежды!

Юбка была сброшена на пол.

- Совершенно голая! Ты будешь чувствовать только меня!

Анжело начал стягивать трусики с ее бедер.

Он ждал, пока она расслабится, чтобы позволить ему снять шелковые трусики.

Затем встал на колени и отбросил их прочь, отбрасывая одежду, пристально глядя на нее.

Желание превратило ее в то дикое безрассудное существо, каким она была в их прошлую совместную ночь. Пиа хотела его.

Анжело опустился между ее бедер. Затем он неторопливо попробовал на вкус ее лоно.

Она не могла говорить. Она не могла понять свои чувства и лишь наслаждалась новыми ощущениями.

-Анжело! - простонала Пиа, когда ее накрыла волна оргазма.

Он оторвал ее руку от своих волос и укусил за внутреннюю часть бедра, вернув к жизни. Анжело поднялся над ней и глубоко вошел в нее, заставив ее пронзительно вскрикнуть. Пиа сомкнула ноги вокруг его тела и вонзила ногти в его ягодицы, убеждая его потерять тот контроль, который он все еще сохранял, и полностью отдаться чувствам.

Они занимались любовью три раза за ночь. В третий раз на рассвете, когда она разбудила его, нежно лаская. Ее сонные губы нарисовали тропинку вдоль его груди. Разве он мог сопротивляться ей? Их единение было естественным, ленивым и таким сладким…

Анжело хотел быть самодовольным, он действительно хотел. Физически она была легкой победой, но проще ему от этого не становилось. Он чувствовал, что она одержала над ним верх. Она владела его чувствами и мыслями. Он недоумевал, как эта страстная женщина могла выглядеть такой бледной и деликатной за завтраком, пробуждая в нем инстинкты защитника. Он даже не знал, что он ими обладает. Она избегала зрительного контакта и краснела и, очевидно, так стеснялась своей раскованности ночью, что он не мог не погладить ее колено, не поцеловать внутреннюю часть ее запястья и не протянуть руку, чтобы скользить пальцами по ее щеке.