Я хватаю его за руку и тяну в свою спальню мимо кухни.

– Привет, девочки! – бросаю на ходу.

– Привет, девочки! – Миша повторяет мои слова, на что подруги вяло отзываются:

– Привет Миша. – Прямо хором, словно репетировали.

Я влетаю в свою спальню, затаскиваю туда Мишу, запираю дверь на замок и, пока не передумала, сама бросаюсь в его объятия. Он не заставляет себя долго ждать. Подхватывает меня под попку и поднимает вверх. Я обхватываю его талию ногами, позволяя себя жадно целовать и мять мою попку настойчивыми ладонями. Миша двигается к кровати, и в несколько твердых шагов преодолевает это расстояние. Мы падаем на не самый комфортный в мире матрас, но сейчас и он мне кажется пуховой периной. Срываем друг с друга одежду с молниеносной скоростью. В процессе отрываются пуговицы, трещит ткань, а мои супер-геройские трусики рискуют превратиться в ошметки ткани, но я торможу этот процесс.

– Они мне дороги. Кстати, спасибо за них.

– Я ожидаю увидеть тебя в каждой паре, – рычит Миша, впиваясь зубами в мое бедро, пока стягивает с меня белье.

Не помню, как я оказалась на животе, но Миша легонько шлепает по летучей мыши, и наконец снимает с меня вещицу. Целует мою попку, заставляя хихикать и прятать лицо в складках покрывала, на котором я лежу. Боже, ну как мужчина может быть таким? Игривым и при этом серьезным? Грубым и ласковым одновременно. Я плавлюсь от его ласк. Горю в тех местах, где его ладони касаются кожи, где горячие губы прокладывают дорожку поцелуев, влажный, упругий язык… Ай! А вот это сейчас было чувствительно. Я дергаюсь от укуса за внутреннюю сторону бедра. Оказывается, я уже стою на четвереньках, а требовательный рот подбирается к самому сокровенному. Мои ноги дрожат и подкашиваются, но я, как стойкий солдат, терпеливо жду самых ярких ощущений, не сдвигаясь ни на миллиметр. С каждым поцелуем в сторону моей промежности напряжение нарастает, я действительно дрожу уже всем телом. Вцепляюсь пальцами в покрывало и зажмуриваюсь, готовая принять самые сладкие пытки, как тут вдруг раздается стук в дверь и крик Оли:

– Вы чай будете?

– Зараза! – выкрикиваю я, и слышу за дверью хихиканье.

Чувствую, как теплые губы, прижимающиеся к моей коже, растягиваются в улыбке, и слышу тихий смех Миши.

– Не отвлекайся, – рычу я.

– А ты сегодня требовательная.

– Ты сам виноват. Ох!

Меня выгибает, как только упругий язык ложится на влажную плоть. Я наконец могу спокойно отдаться этим ощущениям. И даже если прямо сейчас в мою комнату ввалятся подруги, чтобы снова предложить чаю или даже просто понаблюдать за нашим сексом, жуя попкорн, мне будет наплевать. Потому что этот язык… по ощущениям, он за три секунды возносит меня на вершину блаженства. Я замираю и резко вздрагиваю, когда меня накрывает оргазм, взрываясь сотнями ощущений в теле. Я пытаюсь отползти от требовательного языка, но Миша бубнит что-то напротив моей кожи, а потом всасывает в рот клитор, сжимая его губами, и я просто начинаю выть, потому что для меня слишком много ощущений. Дергаюсь, вырываюсь, но стальная хватка удерживает меня на месте. У меня закатываются глаза и мир кренится, а я ничего не могу с этим сделать, чтобы остановить. Не уверена, что это именно то, что мне нужно, но выдержать такие пытки – это точно выше моих сил.

– Миша, пожалуйста, – выдыхаю я, и он наконец отрывается от меня, давая мне несколько секунд передышки.

А потом врывается в меня и долбится так, словно от этого зависит его жизнь. Вжимает меня в кровать, наваливаясь сверху.

– Никак не могу наесться, Белка. Не могу, и все тут, – тихо рычит он мне на ухо, ни на секунду не останавливаясь. – Такая умопомрачительно вкусная.

Мы сплетаемся телами, катаемся по кровати, несколько раз меняем позы, чтобы начать все заново, пока я не получаю свой последний оргазм. Во всяком случае, я надеюсь, что этот был последним на сегодня, иначе я просто умру от остановки сердца и гипоксии. Теперь Миша подо мной. Он в последний раз резко насаживает меня на себя, а потом быстро поднимает, выходит из меня и кончает на мой живот. Все точно так же, как было утром в моем массажном кабинете. И это все еще так же эротично выглядит и ощущается.

Падаю на него сверху, не в силах пошевелить ни одной конечностью.

– Ты мне противопоказан, – бубню ему в шею.

Миша смеется.

– Зато ты мне показана.

– Миша, для меня слишком много секса.

– Ну теперь-то вы чай будете? – слышу крик Оли, и мы с Мишей оба громко смеемся.

– Теперь можно и чай, – негромко говорит он.

– Я бы поспала, – отзываюсь, зевая.

– И я.

– Тогда давай спать. Ну его, этот чай.

– Предлагаешь остаться у тебя?

– Предлагаю перестать болтать и начать баюкать меня, пока я не усну.

Миша тихонько хмыкает, а потом отводит мои волосы на спину и целует в щеку.

– Мужчину нужно кормить, Белочка.

– Я накормила.

Он снова смеется.

– Безумно вкусно, но не питательно, к сожалению. Кстати, в машине остался торт.

– Какой?

– Вкусный.

– Зачем он там?

– Вообще я должен был отдать его тебе, но ты меня отвлекла.

– Не отвлекала.

– Еще как отвлекала.

– Ты был злой вообще-то.

– Потому что хочу тебя постоянно, и ни о чем другом думать не могу.

– Это злит?

– Охренительно сильно.

– Что же делать?

Я уже едва ворочаю языком и мечтаю, чтобы он ответил: «Спать», но Миша не был бы собой, если бы не ответил нечто эдакое.

– Кормить меня каждый день. Регулярно демонстрировать супер-героев. Целовать. Холить. Лелеять. Любить. Тогда я подобрею.

– Я не могу так кормить тебя каждый день, я устаю после секса с тобой.

– Что же ты будешь делать, когда мы поженимся?

– Умру тихонечко прямо под тобой.

– Ты тихонечко не умеешь.

– И то правда, – вздыхаю. – Миш, давай спать, а?

– Спи, а я все же выпью чаю.

– В каком смысле? С девочками?

– Мне же надо с подружками невесты нормально познакомиться.

– Ты слишком далеко заглядываешь.

– Ты не оспорила мое желание на тебе жениться, а, значит, полпути уже пройдено.

– Ты правда собрался уйти?

– Только на кухню.

– Подожди хотя бы, пока я усну.

Он снова тихо смеется.

– Почему?

– Мне удобно, – на последнем дыхании отвечаю я и тут же проваливаюсь в сон.