Заметив, что Тишотка, не отставая, цокает за ней по квартире, Дайнека обернулась:

– Чего тебе? Ну?

Пес сел рядом и покосился на дверь.

– Что? – переспросила она, и Тишотка побежал к своему поводку, давая понять, что не собирается оставаться один и хочет поехать с ней.

Как и вчера, Дайнека приехала на дачу без предупреждения. На этот раз Серафима Петровна не выказала особого восхищения. Потискав Тишотку, она убежала на кухню нарезать овощи для окрошки.

Подождав, когда мать уйдет, Настя заметила: – Что-то ты сюда зачастила.

– Нам лучше не ссориться, – миролюбиво проговорила Дайнека, прикидывая, в какой момент объявить, что они с Тишоткой приехали на дачу с ночевкой. – Ты же не хочешь отдавать дом этим проходимцам?

– На твою помощь я рассчитываю меньше всего.

– А на помощь отца?

– Это наше с ним дело. И, кстати… – Настя с любопытством зыркнула на Дайнеку: – …он так и не вернулся к этой своей?..

– К Елене Петровне? – Дайнека специально упомянула имя отцовской жены и намеренно соврала: – Может, и вернулся, я не звонила. – Со своей стороны она хотела как можно больнее задеть Настю.

– Врешь ты все! – не сдержавшись, крикнула та.

В кухне тут же прозвучал голос Серафимы Петровны:

– Настена, достань из буфета бутылку с вишневой наливкой и принеси ее мне.

Через предусмотрительно оставленную щель в двери она услышала перепалку и, как водилось, решила ее пресечь.

Минут через двадцать, когда они сидели за красиво сервированным столом, Дайнека спросила:

– Вы не против, если мы с Тишоткой поживем у вас пару дней?

Мать и дочь встревоженно переглянулись. Серафима Петровна отреагировала быстрее, чем Настя, избрав неуместно приветливый тон:

– И что же, деточка, ты опять не работаешь?

Не будь у Дайнеки цели, она бы ответила иначе, но она ответила:

– Нет.

– То-то я и смотрю… – Серафима Петровна улыбнулась: – Отчего же не пожить… Поживи… Только вот ведь какое дело: мы с Настюшей затеяли ремонт на втором этаже.

– И теперь живете на первом? – Дайнека хоть и огорчилась, но решила стоять до конца. Пообещав Вешкину изучить обстановку в доме, она не могла сорвать это задание.

– Свои комнаты мы не трогали, – объяснила Серафима Петровна. – Ремонтируем твою комнату, гостевую спальню и кабинет Вячеслава Алексеевича. – Она сладенько вздохнула: – Вдруг еще пригодятся.

– Могу устроиться здесь, – Дайнека с ностальгической грустью оглядела диван. Она столько раз на нем засыпала.

– Тебе будет неудобно, – сказала Настя.

– Не будет, не волнуйся. – Дайнека встала из-за стола, плюхнулась на диван и откинулась на подушки. – Мне нравилось здесь спать. – Она погладила подушку дивана и как бы между прочим спросила: – Отец не звонил?

– А что? – с подозрением прищурилась Настя.

– Просто спросила. Переживаю, чем закончится история с домом.

– А мы-то как переживаем, Людочка! – запричитала Серафима Петровна. – Так переживаем, что кусок в горло не лезет. А ну как отберут у нас домик? Куда мы с Настюшей пойдем? – Она в расстройстве шлепнула дочь по затылку: – Наделала делов, полоротая!

– Папа непременно что-нибудь придумает, – пообещала Дайнека.

– Раньше нужно было думать! – выпалила Настя. – Оставил без копейки. И что мне было делать? Где брать деньги?

– Работать не пробовала? – Дайнека подняла глаза, но тут же их опустила, опасаясь не совладать с собой.

– Кто бы говорил…

– Девочки, не ругайтесь! – Серафима Петровна собрала использованные тарелки и, уходя на кухню, сказала: – У меня в духовке пирог с капустой. Сейчас заварю чай…

Дайнеку распирало от несказанных слов, и, если бы она не выдала хоть малую часть, ее бы просто разорвало.

– Закладывать дом было глупо. Отец не для того его тебе оставлял.

– Мой дом – что хочу, то и делаю, – огрызнулась Настя.

– По всему выходит – уже не твой.

– Риелторам по документам принадлежит только земля, а дом по-прежнему мой.

– Представь такую ситуацию. Придут они к тебе с документами и скажут: «Забирай свой дом и пошла вон с нашей земли». Что будешь делать? Засунешь дом в карман и перенесешь на новое место?

– Они так не скажут.

– Глупая ты, Настя.

– Перестань меня пугать! Я как-нибудь выкручусь.

– И я даже знаю как… – Дайнека прикусила губу, чтобы не сказать лишнего.

В гостиную тем временем вернулась Серафима Петровна. В ее руках был керамический противень с дымящимся пирогом.

– Подставочку на стол положите!

Дайнека метнулась к буфету, нашла подставку и положила ее в центр стола. Серафима Петровна опустила противень и, отступив, довольно огляделась:

– Как в старые времена. Все дома, все в сборе.

– Мама! – одернула ее Настя. – Думай, что говоришь.

– А что я такого сказала? Ничего. – Серафима Петровна разрезала пирог пополам, потом на меньшие части. – Прошу тебя, Людочка, Тишотку на второй этаж не пускай. Не то чтобы жалко. Известки на лапах натащит, да по всему первому этажу разнесет. Лестницу наверх я заставила стульями, чтобы не пробрался.

– Я за ним присмотрю, – пообещала Дайнека и положила на тарелку кусок пирога.

– Постельное белье и подушку я принесу, – сказала Серафима Петровна.

– Как жаль…

– Чего тебе жаль, деточка?

– Соскучилась по своей комнате, хотела выглянуть из окна.

– Она давно не твоя, – заметила Настя. – Там моя гардеробная.

– И чтобы забить ее тряпками, ты одолжила денег под залог дома? – не сдержавшись, выпалила Дайнека. – Очень логично.

– Стервой ты была, стервой и осталась!

– Не обращай внимания, Людочка. – Серафима Петровна шутя шлепнула дочь. – Это она так, не со зла.

– Мама! Возьми трубку! – крикнула Настя.

– Что?

– Трубку, говорю, подними! Звонят!

Серафима Петровна поспешила в прихожую и тут же вернулась.

– Это тебя, – сказала она дочери и удалилась на кухню.

Дайнека дождалась, когда Настя скроется в прихожей, и подошла ближе.

До нее донеслось:

– Слушаю… Да, это я.

Дайнека затаила дыхание и покосилась на кухонную дверь. Она была уверена, что Серафима Петровна прильнула ухом к щели.

– Не надо меня пугать! – сказала Настя. – Мне некуда ехать! – Мой муж свяжется с вами завтра. Он все решит. Как это не замужем? Вячеслав Алексеевич Дайнека, коммерческий директор «Евросибирского холдинга» – мой муж! Знаете, что он сделает с вами?! Сегодня же все ему расскажу!