"Гумилития" несла две шлюпки, "отряд ловцов" грузился на них с сетью, а дальше они растягивали сеть между собой и шли параллельно через проливы между островками. Они, конечно, могли бы кинуть сеть с корабля, но борта были высоковаты и никаких конструкций для дальнейшего подъёма сети не было. А тащить руками — людей мало.

Собственно, неудивительно, что сети часто рвались, а улов был небольшим. При том что эту рыбу приходилось отбирать: Йорек определял, какие рыбы старше положенного возраста, и выпускал их, причём система у него была странная и отдельная для каждого вида рыб. Впрочем, он уходил и в другую крайность: в отдельную небольшую бочку складывал самых старых рыб. Отобранных рыб он ещё проверял: слегка поддевал их серебряным ножичком и потом внимательно разглядывал лезвие. При Морисе он дважды выкидывал уже отобранную рыбу за борт, а один раз кинул довольно молодую барракуду в бочку к старым рыбинам.

Морис вообще не понимал, чем занимаются эти люди, ведь прибыль от такого улова едва бы покрыла сборы на него, не говоря уже о зарплате каждого члена команды включая капитана. А ведь есть ещё эти загадочные Леграны. Чайник ничего внятно не объяснял, а другие члены команды при попытке у них что-то узнать либо советовали ему вступить в действо сексуального характера, либо попробовать съесть эту рыбу сырой.

Впрочем, Фил Хрипун пошёл дальше советов. Он запустил руку в груду ещё несортированных рыб возле Йорека, вытащил небольшого морского окунька и сунул Морису в руки.

— На, жри!

— Что, прямо сейчас? — удивился тот.

— Прямо сейчас и прямо такую! Жри!

Морис сырую рыбу не любил, однако пришлось подчиниться. Было не очень вкусно, но и не отвратительно. Собственно, целиком он её и не съел, понадкусывал под внимательные взгляды и насмешки Хрипуна и не занятых делом матросов, а потом подошёл сеньор Кхецо, в руках у него был снятый со штанов дорогой ремень с узорной пряжкой, которым старик очень гордился. Квартирмейстер побил им по чему попало всю компанию, а рыбу отобрал и выбросил за борт.

— Чтобы больше никаких дегустаций, тупые сукины дети!

Морис и этот момент не понял. Ну издеваются они над ним, так и вчера издевались, зачем за него заступаться? Кхецо, кстати, действительно сжалился: хотел ударить по голове, но передумал, схватил юнгу за плечо и ударил пониже спины. Последствия не такие заметные, а урок такой же доходчивый.

— Не суй в рот чего попало, что бы тебе сеньор капитан ни говорил!

Половив на одном месте, "Гумилития" снялась якоря и переехала на другое, где команда провернула тот же способ ловли с двумя шлюпками, а Йорек также отобрал рыбу.

А вот третьего переезда не состоялось.

— Альбионский корабль! Альбионский военный корабль! — завопил с высоты вперёдсмотрящий.

Реакция Бесник, несмотря на бессонную ночь, была быстрой.

— Подтяните наш галлийский флаг! Приготовьте большие пушки! Он идёт к нам носом, повернёмся боком и пойдём к тем островкам!

Команда засуетилась как бешеная. Морису разные голоса предложили одновременно и сворачивать сети, и тащить ядра, и помогать Йореку с рыбой, так что тот в конце концов решил ничего не делать, пока обстановка не прояснится, за что быстро получил уже не только по пятой точке.

Альбионский корабль между тем вёл себя далеко не так суетливо. Медленно, лениво, флегматично тащился он в сторону "рыбаков", пока вдруг резко не дёрнулся: зацепил бортом риф под водой.

Бесник внимательно наблюдала за ним в подзорную трубу.

— Чего-то команда у него там не ползает вдоль мачт как вши по волосам. Фрегат трёхмачтовый с прямыми парусами, они там с палубы что ль всё делают? Сеньор Кхецо, я что-то не ебу, в чём дело!

Кхецо тоже не понял, почему команда никак не участвует в управлении кораблём, хотя сейчас стоило бы.

— Дать им сигнал? Они ж наверняка нас увидели?

Ламарк пальнул однократно в знак приветствия, но им не ответили.

— У них там и грот-брамсель оторвался, с хуя они его не крепят? — бормотала Бесник, не отрывая взгляд от незнакомца. И тут до неё дошло. — Чёрт меня еби, сукины дети! Он неуправляемый, команда либо сдохла, либо пластом лежит!

"Альбионцем" действительно никто не управлял и людей не было видно, по крайней мере живых. "Гумилития" поменяла курс и вместо того, чтобы скромно спрятаться, решилась идти навстречу.

Чем ближе подплывали, тем более явственной казалась заброшенность корабля. Не только грот-брамсель мотался на ветру как панталоны на бельевой верёвке, но и кливер, и крюйсель, и вообще всё что только можно. Фрегат был потрёпан, но били по нему явно не из пушек и в бурю он не попал: мачты были целы. Вокруг кружили чайки, оглашая небо своими неприятными криками.

— Господи Есусе! — воскликнул помощник Ламарка. — Мертвец! Прямо под бушпритом!

Под носом корабля действительно что-то моталось. Бесник снова навела свою трубу. Потом опустила.

— Бунтарь какой-нибудь, может. Пошёл против капитана, вот его и ёбнули.

Помощник покачал головой, но возражения высказал не Бесник, а самому Ламарку.

— Но это же не пиратский корабль, а альбионский военный, у них там всё культурно, повесили бы на рее, а тут ещё и кожу ободрали.

— Никто не обдирал ему кожу, малой, не бреши. Видимо, это мы после трупа в шлюпке не отошли, — осадил его Ламарк. Видя, что Бесник сделала ему почти незаметный знак и направилась к себе в каюту, а за ней пошёл Кхецо, канонир догадался, что дело непросто.

Совет "Гумилитии", в состав которого входили Бесник, Кхецо, Йорек и Ламарк, наконец собрался за столом в капитанской каюте, которая по распоряжению Кристины была отделана в стиле рококо: по углам искусные лепнины, внутренности выкрашены в голубой цвет. При том что и с самого корабля слезал и родной красно-коричневый цвет, и приобретённый галлийский сине-золотой. Но Кристину это не сильно заботило: если ей приходила нужда подольше задержаться, например, на той же "Гумилитии", она просто выгоняла из каюты капитана.

Бесник, чьё лицо уже не было, как обычно, птичье-недовольным, сообщила о своих подозрениях:

— Название этого фрегата — "Непрощающий", а именно о нём Кристина Легран говорила, когда они с братом уходили от меня. Он задерживался или что-то в этом роде. Шлюпка, которую мы видели ночью, скорее всего с него. На корабле сейчас никто не пошевелился, а мы подошли близко и до этого давали сигнал. А ещё мы под галлийским флагом, это, конечно, не иберийский, но проебать его эти снобы себе бы не