— На самом деле, не имеет значения. В любой отдел, только не под вашим началом, — проговорила Аня. — И я бы хотела пораньше попасть домой. Мне завтра нужно на работу.

— Тебе не нужно завтра на работу, Анна. У тебя на эту неделю освобождение.

У нее кулаки сжались от злости.

— Послушайте…

— Вопросы сможешь задать позже.

Позже?!

Как назло, ее начало мутить снова. Наверное, от злости. Подавив молчаливый взрыв раздражения, она сложила руки на груди и уставилась в окно.

Какое-то время царило напряженное молчание.

Но вот они подъехали к высоким воротам.

Волошин полез в бардачок, в очередной раз заставив ее податься в сторону и прижаться к спинке сидения. Искал там что-то долго, а ей было просто невыносимо терпеть близость его большого, звенящего силой тела, потому что он на нее действовал. Осознавать это было ужасно.

Наконец он вытащил из бардачка пульт, но, прежде чем отстраниться, взглянул на нее. Аня застыла, а он медленным хищным движением, не спуская с нее глаз, отодвинулся. Нажал кнопку на пульте и проговорил:

— Мы приехали.

Высокотехнологичные ворота стали открываться, пропуская их на территорию. Пока Аня оглядывалась, пытаясь понять, что здесь находится, какая-то частная круглосуточная лаборатория, которых теперь развелось много, или филиал клиники, машина въехала во двор. Куда приехали, на первый взгляд, определить было сложно. Ухоженный двор, газоны, светильники. И ни одной таблички.

А вот крыльцо с коваными перилами было.

Ворота медленно закрылись. Опять напряжение повисло в салоне, молчание стало каким-то осязаемым, странное ощущение промелькнуло. Она поежилась.

Но за этот день и так столько происходило странного, а ее знобило от усталости, нервов и голода. Ей уже даже не хотелось ни о чем с ним спорить. Хотелось только одного, чтобы все это поскорее закончилось. Попасть домой, снять туфли, принять горячую ванну. Она на секунду закрыла глаза и беззвучно застонала, представив горячую воду. Дрожь пробежала по плечам…

Когда открыла глаза, лицо мужчины было совсем рядом.

— Что с тобой, Анна? — спросил глухо и встревоженно. — Тебе плохо?

Он жадно и с каким-то непонятным чувством вглядывался в нее. От неожиданности Аня застыла на месте, потом села ровно и непроизвольным жестом закрыла ладонью шею.

— Со мной все порядке, — проговорила сухо, стараясь дистанцироваться.

Волошин так же пристально смотрел на нее. Что, спрашивается, он хотел в ней увидеть? Как же достало ее это все! Она же не умирающая. Ее всего лишь вырвало, и из-за этого теперь таскаться по все городским лабораториям и клиникам? Однако она взяла себя в руки. Отодвинулась и спокойно спросила:

— Что это за место? Где мы?

— Мы у меня дома, — проговорил мужчина, вышел из машины и открыл ей дверь. — Выходи, Анна.

ЧТО?!

У нее слов не было, одни междометия, и те нецензурные, а потом пришла холодная злость. Она сцепила руки на груди и бросила ему в лицо:

— А знаете, Максим Алесандрович, никуда я выйду! Я лучше здесь посижу.

— Выходи, Анна, — повторил он. — Ты устала, тебе нужно отдохнуть и успокоиться.

— Подите вы к черту! — сейчас она готова была лопнуть от злости.

Полезла в сумочку за телефоном, чтобы вызвать такси, позвонить в полицию, в службу спасения, в МЧС, куда угодно! Но телефон… Как назло, разрядился. Замерцал и выключился прямо у нее в руках. Это было последней каплей. Она расплакалась от обиды и бессилия и вдруг почувствовала, что перед глазами все плывет, а ее ведет в сторону.

Краем сознания только уловила тревожный выкрик:

— Анна! Анна!

Кажется, было еще что-то… А потом он крепко прижимал ее к себе и нес куда-то на руках, но этого Аня уже не помнила.

Когда пришла в себя, Аня уже была в какой-то комнате, лежала на диване, укрытая пледом. Рядом штатив с капельницей, женщина в медицинском костюме. Ей вызвали неотложку? Из соседней комнаты доносились мужские голоса.

— Что происходит? — спросила Аня шепотом.

— Как вы себя чувствуете? — медсестра сразу склонилась к ней с фонендоскопом, а потом стала мерить давление.

Честно говоря, чувствовала себя Аня неплохо, если не считать того, что ее знобило. Но вся эта ситуация нервировала.

— Сносно, — выдавила она, пытаясь прислушаться к мужским голосам.

— Хорошо. — медсестра кивнула и стала возиться с медицинским кофром.

А Аня хотела встать, но та тут же повернулась к ней и сказала:

— Лежите, лежите, не надо вставать.

Собрала кофр и вышла из комнаты.

И почти сразу там замолчали, разговор прекратился. Потом послышались шаги.

***

Все должно было сложиться иначе.

Этот разговор. И особенно упоминание Пинского. Максима выбесило упорное желание Анны оттолкнуть его. Наверное, потому он и не сдержался.

У нее началась истерика, она заплакала. Максим прекрасно знал, что женские слезы — способ манипулирования, и никогда этот способ с ним не работал. Но он смотрел, как она судорожно сжимает гаджет в руках и у нее текут слезы, и ощущал боль, как будто острое лезвие резало его на пласты.

А потом она стала сползать в обморок.

В тот момент он испытал самый настоящий страх. Какой смысл быть сильным мужчиной, если у тебя на руках девчонка без чувств, и ты не знаешь, ни что с ней, ни как помочь. То короткое время, пока к нему примчалась из клиники неотложка, показалось ему вечностью. Он принес девушку в дом. Уложил на диван, укрыл и ждал, ждал, ждал, а судорожное атавистическое чувство заставляло сжиматься сердце.

Когда наконец приехал врач, Максим уже был на взводе. А тот с порога, еще не увидевши девушку, начал:

— Что случилось опять?

Он заставил себя говорить спокойно.

— Обморок.

— Обморок? — мужчина прошел в дом, знаком показывая медсестре идти в комнату, где лежала Анна. — Как это произошло, опишите.

Он мог бы промолчать. Но все же сказал:

— У нее была истерика.

— Истерика? — врач воззрился на него.

Максим и без того чувствовал себя отвратительно, не хватало только осуждения! Тот, похоже, понял, придержал при себе свое мнение. Но неприятно было все равно. А пауза, возникшая в разговоре, только усугубляла это чувство. Наконец врач вытащил блокнот, стал что-то записывать быстрым неразборчивым почерком, бросая короткие отрывистые фразы:

— Постарайтесь избегать сильных стрессов. Препараты я выпишу. Нужно следить, чтобы она не переутомлялась. Свежий воздух, витамины. Положительные эмоции. Сейчас уже поздно, завтра подберем диету.