Он все же выхватил новую стрелу и наложил на лук, в отчаянной надежде попасть даже на таком расстоянии. Но в тот миг, когда герой натягивал тетиву, а беглянке оставался уже лишь один прыжок до спасительной кущи, раздался тонкий звон, из леса рванулась стрела и пронзенная ею лань замерла в середине прыжка и рухнула на землю мертвая.

— Эй, кто там? — крикнул Ахилл, не зная, злиться ему или радоваться, что проворное животное все же не скрылось в лесу. — Кто посмел отнимать мою добычу?!

— Поделим ее! — донесся из леса звонкий голосок. — Она все равно ушла бы…

Стиснув зубы и стараясь не прихрамывать, герой направился к убитой лани. Он не удивился бы и не испугался, если б из чащи действительно, корча рожи, вылез сатир, чтобы попытаться утащить тушу. Герой готов был прогневить лесных богов и задать хорошую взбучку нахальному чудищу, посмевшему, кроме всего прочего, смеяться над ним!

Но навстречу ему из леса выбежали… две девочки в светлых туниках, опоясанные кожаными ремешками. В руке у старшей, темноволосой смуглянки лет тринадцати, был лук — тетива его еще чуть дрожала. Младшая, лет девяти, похожая на крошечную нимфу, рыжеволосая, с огромными зелеными глазами, перестала смеяться и завороженно смотрела на подходившего к ним великана.

— Ой! — вырвалось у нее. — Это же и есть Ахилл! Другого такого не может быть! Да? Ты — Ахилл?

— Я‑то Ахилл! — в полной растерянности герой не знал, что говорить и, главное, что думать. — А вот вы кто такие и что тут делаете?

— Я — Авлона, — отвечала малышка, — а это — Крита. А можно мне тебя потрогать?

— Назад, дерзкие девчонки! — прогремело из леса. — Что за вольности?

Кусты затрещали, и из них выступил крупный темнорыжий конь. А на нем… Ахилл подумал бы, что сошел с ума и бредит, но, еще не видя, он уже узнал этот голос… То была Пентесилея!

— Как ты посмела, Крита, стрелять в зверя, которого не ты загнала? — гневно обратилась амазонка к девочке с луком, сразу же смущенно опустившей голову. — Убежала бы лань, или нет, сказать трудно — но она, в любом случае, была не твоя. И что за дикие просьбы, Авлона: «Можно потрогать?» Ты что, овечий сыр покупаешь?[14] Прости их, Ахилл! Здравствуй.

Говоря это, она оставалась в седле — от кого–то базилевс слышал, что амазонки не спешиваются, пока не услышат ответ на свое приветствие. Но герой был до того поражен, ошеломлен и обрадован, что у него будто свело язык — он не мог выдавить ни слова и только в изумлении и восхищении смотрел на царицу.

Пентесилея была на этот раз не в боевом облачении. На ней был синий, чуть выше колен хитон, без рукавов, украшенный по кромке и проймам тонким серебряным шитьем и подхваченный в талии поясом, который состоял из кованых серебряных пластинок, соединенных крошечными кольцами. На каждой пластинке были отчеканены фигурки людей и животных. Черные волосы Пентесилеи были заплетены в две косы и уложены на голове высоким валиком, с четырех сторон схваченным роговыми гребнями, резными, с преламутровыми вставками. Эти гребни вместе образовали как бы венец. Сандалии амазонки были обычные, боевые, и знакомый нож также торчал из ножен на ремне, а у седла висели лук и секира, полуприкрытые черным шерстяным плащом.

— Я… приветствую тебя, царица! — наконец, сумел выговорить базилевс.

Пентесилея тотчас соскочила с седла и ответила уже знакомым жестом — вытянутой вперед и затем поднесенной ко лбу рукой. Ее прекрасное лицо было серьезно, но синие глаза, казалось, прятали улыбку.

— Как идут дела? — спросила она спокойно, будто они расстались, как лучшие друзья — Как переговоры ахейцев с Троей?

— Хвала богам! — живо ответил Ахилл. — Перемирие заключено прочно, договор, наконец, достигнут и вскоре начнется выдача дани и загрузка наших кораблей. Сезон штормов заканчивается, но промежуток будет коротким, до начала осенней непогоды нам нужно отплыть. Война окончилась, Пентесилея!

На лице амазонки появилось странное выражение — она была поражена и словно не хотела верить тому, что услышала.

— Тебе удалось это! — воскликнула она. — Невероятно… Ты и в самом деле полубог! Человек этого не смог бы.

— Не я один хотел этого. Все воины, да втайне и все цари… Но после двенадцати лет боев и после стольких потерь с той и с другой стороны это делалось все невозможнее, все страшнее. Скорее всего, дело не во мне, Пентесилея. Кто–то, кто неизмеримо выше мстительных богов, что толкают нас к безумию, решил это безумие остановить. Если я — его орудие, то очень этому рад.

— Тот, кто выше богов… — задумчиво произнесла царица. — Ну, если только… Все это похоже на красивую сказку! И я очень рада этому! Я рада за тебя, Ахилл!

— Скоро состоится праздник Аполлона, — продолжал он, — главный праздник троянцев. Они впервые, спустя двенадцать лет, будут отмечать его вновь на берегу моря. И Троянский Конь покинет Скейскую плошадь и покажется на равнине. Слышала об этом коне?

— Кто же не слышал? — амазонка улыбнулась, в то время, как ее юные спутницы, открыв рот, ловили каждое слово их разговора. — А ты что, видел его? Ты… был в Трое?!

— Был, — герой тоже улыбнулся. — Это самое прекрасное, что я видел в моей жизни. И какое счастье, что ее не разрушат и не разграбят! Гектор… — Ахилл запнулся, но лицо Пентесилеи не изменилось, и он продолжил: — Троянцы пригласили меня тоже принять участие в празднике. Быть может, придет и еще кто–нибудь из ахейских царей. Хотя, наверное, лучше им не встречаться с троянцами часто, чтобы какая–нибудь новая глупая ссора все не испортила.

Царица смотрела на него снизу вверх со все большим восхищением, которого и не думала скрывать.

— Эти амазонки, — сказала она, поворачиваясь к девочкам, — ехали сюда со мною, втайне мечтая только об одном — вблизи посмотреть на великого Ахилла, лучшего в мире воина. Крита видела тебя лишь издали на поле сражения, а наша разведчица Авлона — вообще никогда. Но сейчас они видят уже не просто величайшего из воинов, победившего их непобедимую царицу. Перед ними герой, сумевший победить войну, а значит, одолеть в поединке кровожадного Ареса — это не удавалось еще никому!

— Ты хотела меня потрогать? — спросил Ахилл, с улыбкой наклоняясь к маленькой амазонке. — А мне можно потрогать тебя? Ты похожа на нимфу из лесного цветка!

Он подхватил девочку подмышки и поднял над головой, любуясь ею. Та в восторге рассмеялась. Герой подкинул ее, как перышко, поймал и снова поставил на ноги.

— Не испугалась?

Она расхохоталась еще громче.

— Я? Да что ты!

— Авлона умеет летать, — сказала Пентесилея. — Она управляет нашими ручными орлами, которые проносят ее над позициями врагов — а она запоминает все, что нужно знать для битвы. И над вашим лагерем она летала.

— Орел! — воскликнул герой. — Орел, который нес козу так нелепо…