Мне не приходило в голову, насколько это было необычно. Мне казалось, что я задумала желание и оно сбывается, как и говорила мне бабушка.

Мы с Меллиорой были примерно одного роста, но я потоньше, и когда она отдавала мне свои надоевшие платья, мне достаточно было их просто ушить. Помню, как я впервые пришла домой в наш поселок в льняном платье в белую с голубым клеточку, белых чулках и черных блестящих туфельках — все это были подарки Меллиоры. На руке у меня висела корзинка, потому что я всегда брала что-нибудь с собой, отправляясь домой.

Единственным, что омрачало радость этого прекрасного дня, было замечание миссис Йоу: «Мисс Меллиора точь-в-точь как сам священник, вечно отдает столько, сколько не может себе позволить».

Я постаралась забыть о ее замечании, говоря себе, что это просто очередная воркотня миссис Йоу, но оно осталось, словно маленькое темное облачко в летнем небе.

Проходя по поселку, я встретила Хетти Пенгастер, дочку фермера. До того дня, когда я встала на помост на Трелинкетской ярмарке, я думала о Хетти с завистью. Она была у фермера единственной дочкой, хотя у него имелись еще два сына — Томас, помогавший ему на ферме, и Ройбен, работавший в строительной конторе Пенгранта, тот самый молодой человек, что видел седьмую девственницу, когда рухнула стена аббатства, и который после этого вроде как свихнулся. Хетти была любимицей в доме, хорошенькая толстушка, такая спелая, что старушки пророчески качали головами и говорили, что Пенгастеру надо хорошенько смотреть за дочкой, а то заведет малыша в колыбельке прежде, чем успеет надеть обручальное кольцо на палец. Я понимала, что они имели в виду: это сквозило в ее походке, в долгих исподволь бросаемых на мужчин взглядах, в пухлых чувственных губках. Она всегда носила яркую ленту в рыжеватых волосах и сильно облегающие платья с большим вырезом.

Она была почти что помолвлена с Солом Канди, работавшим на шахте Феддера. Странный союз — Сол, серьезный парень, должно быть, лет на десять старше Хетти. Ее семья с одобрением относилась к этому браку, потому что Сол был не простым шахтером. Его прозвали Капитан Сол, он имел право нанимать людей на работу, был человеком явно выдающимся и, надо думать, совсем не того склада, чтоб ухаживать за Хетти. Хетти, наверное, тоже так считала и хотела немного развлечься перед тем, как вступать в скучную замужнюю жизнь.

Она поддразнила меня:

— Да, никак, сама Керенса Карли припожаловала? А что у ней за наряд — ну прямо помереть можно!

Я ответила в той спокойно-надменной манере, которую переняла у Меллиоры:

— Сегодня я, как обычно, навещаю бабушку.

— Фу-ты ну-ты! Да неужто, ваша светлость? Глядите, чтоб не запачкать ваши ручки с нами, грешными.

Я слышала, как она рассмеялась, когда я пошла дальше, но ничуть не разозлилась. Я была даже довольна. И чего я раньше завидовала Хетти Пенгастер? Что значили ленты в волосах и туфельки на ногах по сравнению с умением читать, писать и разговаривать, как леди?

Я редко чувствовала себя такой счастливой, как в тот день, идя к нашему домику.

Я застала бабушку одну, ее глаза лучились гордостью за меня, когда она меня целовала. Какой бы ученой я ни стала, я никогда не перестану любить бабушку и всегда буду искать ее одобрения!

— А где Джо? — спросила я.

Бабушка возбужденно заговорила.

Я ведь знаю мистера Поллента, ветеринара, что живет дальше по Молентерской дороге? У него вроде неплохо идут дела. Ну вот, он заглянул к нам в домик. Прослышал, что у Джо хорошо с животными получается, и приехал. Говорит, ему как раз надо кого-нибудь такого… чтобы мог делать для него кой-какую работу. Он бы его обучил, а может и на ветеринара выучил бы.

— Так Джо уехал с мистером Поллентом?

— Ну, а как бы ты думала? Такая удача раз в жизни выпадает.

— Ветеринар? Я хотела, чтобы он стал врачом.

— Ветеринар тоже очень хорошее занятие, любушка.

— Это совсем не то, — с горечью ответила я.

— Ну так лиха беда начало. Побудет там годик, а потом, глядишь, и платить станут. А уж Джо-то рад, прям королем ходит. Кроме своих зверюшек ни о чем и не думает.

Я повторила вслед за бабушкой:

— Лиха беда начало.

— И гора прочь с моих плеч, — призналась бабушка, — Теперь вы вроде как пристроены, и мне спокойно.

— Бабушка, — сказала я. — По-моему, можно добиться всего, чего хочешь. Ну кто бы мог подумать, что я буду сидеть здесь в башмачках с пряжками и льняном платье с кружевом на воротнике.

— Да, кто бы мог подумать, — согласилась бабушка.

— Я мечтала об этом, и я желала этого так сильно, что оно сбылось… Бабушка, в том-то все и дело, да? Весь мир твой, если знаешь, как его взять?

Бабушка накрыла мою руку своей.

— Не забывай, любушка, жизнь — штука не простая. И что, коли кто другой мечтает о том же самом? Коли ему нужен тот же кусочек мира, что и тебе. Тебе повезло. Это все дочка священника. Но не забывай, что это был просто случай, а случай бывает счастливый и несчастливый.

Я ее почти не слушала. Слишком была довольна. Немножко огорчало, правда, что Джо всего лишь к ветеринару попал. Если б к доктору Хилльярду, я, должно быть, почувствовала себя чародеем, нашедшим ключ от рая на земле.

Но все равно, начало для Джо положено, а в домике теперь еды побольше. К бабушке снова повалил народ. Они опять верили в нее. Поглядите на ее внучку, как она пристроилась в доме священника! А внучок! Мистер Поллент самолично за ним приехал, чтоб спросить: «Можно мне его забрать?» Что это, коли не колдовство? Магия. Да как ни назови, а старушка, которая такое может сделать, сумеет и бородавки свести, и порошка дать нужного, если какая болячка заведется, и в будущее заглянуть да растолковать тебе, что и как.

Так что дела у бабушки тоже пошли прекрасно.

У всех нас все было прекрасно. Такого еще никогда не бывало.

Возвращаясь в дом священника, я все время напевала.

Теперь, когда я стала подходящей подругой Меллиоре, мы проводили много времени вместе. Я перенимала у нее манеру ходить, говорить, не размахивать руками при разговоре, не повышать голос, сдерживать раздражение, сохранять хладнокровие, а не горячиться. Это было так увлекательно. Миссис Йоу перестала ворчать, Бесс и Кит перестали удивляться, Белтер и Билли Томе больше не задирали меня, когда я проходила мимо, они даже начали говорить мне «мисс». И даже мисс Келлоу стала со мной вежлива. От кухонных работ я была полностью освобождена, в мои обязанности входило следить за одеждой Меллиоры, причесывать ее, гулять с ней, читать ей или вместе с ней. Живу, как леди, говорила я себе. А ведь прошел всего лишь год с тех пор, как я встала на помост для найма на Трелинкетской ярмарке.

Но мне еще многого предстояло добиться. Я всегда чувствовала себя слегка ущемленной, когда Меллиора, получив приглашение, отправлялась с визитом. Порой ее сопровождала мисс Келлоу, порой отец. Я же — никогда. Ведь ни одно из этих приглашений не распространялось на личную горничную Меллиоры, ее компаньонку, как бы ее ни называли.