Джеймс Мэнсон сморщился, как от зубной боли. То ли ему не нравилось сокращение его имени, то ли ситуация в колониях.

– Метрополия ввела новые таможенные пошлины и налоговые тарифы. Идут аресты влиятельных буржуа. Я понимаю опасения правительства и сам не хочу повторения колониального казуса, но это уже слишком! Проверяли даже меня! Хотя я верный подданый короля, который не раз доказывал ему свою лояльность.

– Что не мешает вам работать на республиканского миллионера, – усмехнулся де Рюа.

– Вы родились в нищей семьи простолюдинов в забытой богом дыре, Жорж, но это не мешает вам носить дворянский титул, – холодно произнес Мэнсон.

– Туше, – весело рассмеялся журналист. – Не мне вас судить.

– Верно, – все также холодно сказал управляющий, но продолжил спокойно: – Я служу леди Кастор, наследнице лорда Винтера. Она в равной степени гражданка Республики и поданная Островной империи. Это никак не влияет на мою преданность королю.

– Я не одобряю политику нового правительства, но могу их понять, – задумчиво сказал Франциск Кастор. – Никто не хочет повторения колониального казуса. Сейчас у империи нет Железного Герцога и армии, прошедшей все революционные войны. Честно говоря, сейчас у короля нет даже свободной роты, не то, что корпуса. Все силы заняты подавлением восстаний.

– Поверьте мне, все сознательные поданные с горечью вспоминают тот злополучный конгресс и заговорщиков. Но, увы, их богомерзкие идеи очень живучи. Я снова повышаю ставку, месье. Что у вас?

Сто с лишним лет назад колонии, расположенные в Северном Ньюленде, подняли мятеж против владычества Островной империи. Это было не первое восстание, но единственное добившееся относительных успехов.

Правда, независимость молодого государства продлилась недолго. Через два десятилетия эти земли снова вернулись под власть короля. Переживавшей не лучшие времена Конфедерации из нескольких государств ничего не могла противопоставить закаленной армии ветеранов, которые прошли настоящий ад в войнах с молодой Республикой. Шансы были, но они стали равны нулю, когда экспедиционный корпус возглавил Железный Герцог – один из лучших полководцев прошедший войны.

Земли Северного Ньюленда снова оказались в руках империи. А по результатам революционных войн им достались почти все колонии цивилизованных стран в Южном.

К счастью, все оказалось не так радужно. Островитяне откусили кусок больше, чем могли проглотить. Для контроля над такими обширными территориями на другом конце мира требовались огромные силы. А ведь это были не единственные заморские владения империи!

Короля подвела жадность. Его держава откусила больше, чем могла проглотить. Больше, чем кто-угодно мог проглотить. Да, островитяне создали гигантскую колониальную империю, раскинувшуюся по всему миру, но при этом они тратили просто колоссальные средства и силы, чтобы сохранить над ней власть.

И не стоит забывать про другие страны. Сакрония и Республика активно развивались, поглощали территории на Черном континенте и в Великом океане, тесня Владычицу Морей с ее пьедестала, покушаясь даже на «исконные» владения Островной империи. На востоке континента островитянам приходилось соперничать с Рутенией, которая с интересом смотрела на находящиеся под протекторатом имперцев государства.

– Пас, – был вынужден сказать Лео.

По результатам партии победителем стал Джеймс Мэнсон. Никто этому не удивился. Сразу же началась новая игра.

– К счастью, лорд Винтер вкладывался в плантации, поэтому новые ограничения не коснулись нас. Хлопок, табак и другие культуры исправно экспортируется в метрополию. Так что ваш бизнес не пострадает, – улыбнулся Мэнсон. – Более того, на фоне этих колебаний я смогу увеличить прибыль в этом году.

– О, эти прелести рабского труда. Нужно просто бить сильнее, чтобы зарабатывать больше, – рассмеялся Жорж. – Поднимаю.

– Уравниваю, – быстро сказал Джеймс. – Все не так просто, месье де Рюа. Вы, как бывший военный, должны знать, что рабский труд не эффективен.

– Не понимаю, о чем вы, – усмехнулся де Колонтель. – В любом случае все это гнусные инсинуации.

– В любом случае, рабство давно запрещено. Все мои работники-негры получают зарплату, естественно, жалкие гроши, но на ваших фабриках, условия немногим лучше.

– Да-да, солнце, свежий воздух и облагораживающий труд, – усмехнулся журналист. – Почитайте мои статьи, многое узнаете, мистер Мэнсон.

«Они друг друга недолюбливают», – отметил очевидное Лео. Вино и карты – отличный коктейль. Никого не нужно допрашивать, просто надо слушать и делать выводы.

– Возможно, – холодно сказал управляющий. – У меня стрит. Что у вас?

Расклады у остальных были гораздо слабее. Снова Джеймс выиграл.

Во время третьей партии Лео решил применить талант. Ничего серьезного, просто секундное прочтение памяти стола. Это заняло долю мгновения, никто ничего не заметил. Младший следователь не собирался мухлевать, но было интересно оценить реакцию остальных во время игры.

И спустя пятнадцать минут он понял причину феноменального везения управляющего – он оказался банальным шулером, который вытаскивал из рукава карты.

«Мошенник!» – возмутился Лео, но не стал ничего говорить. Просто снова сделал себе зарубку в памяти.

– Давно вы работаете на мадам Кастор? – решил возобновить увядшую беседу Милано.

– Я служу семье Винтер, – поправил его Мэнсон. – И делаю это уже тридцать три года. Да, я родился в колониях, но благодаря покойному лорду получил образование в метрополии. Он умел находить ценные кадры. Я хорошо зарекомендовал себя и стал управляющим его западных поместий.

– Потом он перешел ко мне вместе с наследством Орианны, – хмыкнул Франциск. – Мое самое выгодное приобретение за последние годы. Наш Джеймс скромен, но он руководит десятками плантаций и грузоперевозками по всему Новому Свету. В моей экономической империи он один из самых ценных инструментов.

Последняя фраза явно не понравилась Мэнсону, но он не стал ничего говорить.

«Как он говорит! «В моей империи», «перешел ко мне». Видимо, Франциск считает имущество дочери своим. Это надо учитывать», – подумал Лео, беря еще одну карту. Вечер становился все любопытнее и любопытнее.

– А вы, Леонардо? – неожиданно обратился к нему Мэнсон. – Вам есть что о себе рассказать?

– Ничего интересного, – как можно спокойнее сказал Милано. – Родители перебрались в Республику из южных княжеств, жили мы просто и небогато. В шестнадцать лет у меня проснулся талант, я оказался в спецшколе, а потом в академии при бюро надзора.

– Что было дальше вы узнаете из моего интервью, – рассмеялся Жорж дю Руа. – Наш молодой человек скромен, но под невзрачной оболочкой скрывается настоящий бриллиант.

– Сомнительный комплимент, – хмыкнул Лео.

– Немногие рискуют