– Смойся, урод! – жестко произнес он.

– Но ведь я же люблю ее! – заявил Сергей, теряя равновесие и падая обратно в жилую комнату.

– Любитель, – зло бросил ему вслед Шапито.

Сергей рухнул на пол, больно ударившись о паркет спиной, и тут его осенила страшная догадка. А вдруг к его Натали приставали эти подонки, и она убежала от них, чтобы они ее не мучили и не домогались? А вдруг ей наговорили разных глупостей о нем, о Сергее, и она поверила? Она ведь такая доверчивая… Он не знал, что теперь делать, как быть в такой ситуации.

Самым неприятным было то, что он не мог спросить об этом ни у Шапито, ни у кого другого. Ничего не объясняя, он поднялся и начал медленно одеваться. Напялил кожаную жилетку, которая валялась в кресле. Рядом сидел на полу Славик со страдальческим видом. Парень оторвал от стены спину и спросил:

– Ты куда?

Сергей, оглянувшись на Шапито, зло прошептал:

– Хотите иметь проблемы – вы их получите, – и, очевидно, для собственного успокоения добавил: – Я не угрожаю, я просто предупреждаю.

Он долго вставлял замок в молнию на своей куртке, и, когда наконец попал в желобок, снова пригрозил. Впрочем, не злобно, и от того не внушая никому особых опасений. В кармане Сергей обнаружил тускло мерцающую мобилу. В ней почти села батарейка. Он проверил входящие вызовы, но звонков от возлюбленной не обнаружил, что было еще более странным, потому что по утрам обычно она всегда звонила. Взглянув на часы, он немало удивился: дата была совершенно нереальной. Если верить тому, что показывали часы на его мобильнике, Сергей пробыл под кайфом никак не меньше, чем три дня.

Он подошел к телевизору, взял лежавший на нем пульт дистанционного управления, долго тыкал в направлении экрана устройством, но потом включил его вручную. Опасения Сергея полностью подтвердились. Он ошалело пялился на убористые цифры часов, встроенных в меню телевизора, потом гнусаво заорал:

– А что это такое? Я не пойму, – он глупо хлопал глазами. – Блин! Сколько же дней я торчу?

Для гарантии он заглянул еще и в раздел СМС-сообщений на своем сотовом телефоне, но и тут от Натали ничего не было.

– Странно, – сказал он и пошел на балкон в надежде, что Шапито снова даст ему нюхнуть маленькую дозу. Деньги у Сергея были.

Шагая к выходу на балкон, он наступил на наушники и раздавил их. Это обстоятельство расстроило его еще больше, потому что наушники были подарком Натали. Сергей оглянулся на них, подобрал, сложил, как сумел, и сунул в карман, реально понимая, что они уже не работают и надо будет покупать теперь новые, чтобы гонять плеер. И тут его осенило еще раз. А вдруг с Натали что-нибудь случилось? Что-нибудь плохое, непоправимое?

– А где моя Натали? – в очередной раз спросил он, нарисовавшись с перекошенным от злости лицом перед Шапито, который не на шутку начал на него злиться.

– Серый, ты мне надоел, в натуре, – стиснув зубы, прошипел Шапито. – Сгинь, чтобы я тебя не видел, пока не схлопотал по шарам.

– Вот что, мужики, – строго сказал Сергей, хотя ему сейчас очень хотелось, чтобы ему просто предложили кокаина. – Если с ней что-нибудь случилось, то я вас изувечу. Вот.

– Хорошо, – улыбнулся Шапито. – А пока ты этого не выяснил, поспеши, чтобы тебе самому не наваляли. Договорились?

Предупреждение возымело действие. Сергей угомонился, но его продолжало мучить одно обстоятельство. С ним упорно никто не хотел говорить о Натали. Он молча начал искать свои носки и вскоре нашел их, после чего сел на матрас и принялся кое-как натягивать их.

– Вот я приведу своих пацанов, они всех здесь построят. Все узнают, и будет все правильно, – бормотал он про себя, хотя и сам прекрасно знал, что никаких таких пацанов, которые тут всех построят, у него не было. Его одолела икота, а к горлу подступил неприятный приступ изжоги. Она частенько доставала его после кислых яблок. – Я со всеми вами сведу счеты, – грозно сказал он и снова икнул. – И ты, Шапито, еще пожалеешь, что связался со мной. Я всех вас видел… Я – такой…

Халинкову, сидевшему в отупении перед мерцающим монитором компьютера, было все равно, что нес его приятель. То же самое относилось и к Славику, расположившемуся у стены. Он был бледен как мел, и ему нестерпимо хотелось, чтобы его сейчас вырвало. Однако он ничего не ел второй день, и его просто мутило. Славик едва ли не битый час до этого сидел в туалете, а теперь перебрался подыхать в комнату.

Сергей заплетающимся языком твердил, что он сам человек и любит, чтобы ему по-человечески отвечали на прямые вопросы. Никто не реагировал на то, что он говорил. Казалось, происходящее в квартире делилось на две параллельно существующие реальности. В одной Сергей решал и никак не мог решить своих проблем, в другой находились все остальные печальные и тихие наркоманы.

В то, о чем он говорил, ни Халинков, ни Славик не старались вникать. Они слышали и в то же время не слушали его слова, которые их попросту не касались. Они даже забыли, что начали гулять три дня назад только потому, что именно Серегина Натали заработала на всех косой штукарь баксов. И уж подавно ничего не смог вспомнить сам Сергей, который до того, как его накрыло, принимал в этом мероприятии самое деятельное участие. К сожалению, его накрыло раньше, чем он хотел бы.

Ничего не понимающими виноватыми глазами Славик смотрел то на спину Сергея, то на балкон, где уединились Михей и Шапито. Ему было очень плохо, и он ждал, когда кто-нибудь по доброте душевной наконец предложит ему чек.

– Я всегда людям отвечаю, когда меня прямо спрашивают, – снова погрозил Сергей. Его злобный тупой натиск напоминал запиленную пластинку. – Я такой человек, который ценит прямоту. Вот так… Куда подевалась Натали?

– Да пошла она, твоя Натали! Кому нужна эта дурища? – не выдержал Халинков, выразив общее мнение.

– В самом деле? – поддержал его Славик. – Серый, кому она нужна? Чего ты делаешь из мухи слона? Если ее нет здесь, значит, она ушла. Если она ушла, иди и ищи ее где-нибудь. Что за предъявы вообще? Скорбит он. Пальцы веером. Мы-то откуда знаем, где она. Иди к ней в интернат, или где она там у тебя валандается… В эту, как ее? В общагу, вот… Там и бубни. Напрягай там всех, пусть они ее ищут.

Сергей хотел было взорваться от такого неуважительного отношения к своей возлюбленной, но сил на это не оказалось. Да и возмущаться можно было лишь в том случае, если бы он имел хоть малейшее понятие о том, что произошло и кто виноват. Однако Сергей все-таки подошел к Халинкову и встал рядом с ним, как жандарм, расставив пошире ноги. Он не знал, с чего следует начать расправу. Перед глазами у него внезапно все закружилось, и он на мгновение подумал, что прямо сейчас умрет. Голова невыносимо заныла.

– Ты, урод!.. Ты с кем базаришь? – грозно сказал он Егору. – Ну-ка, повтори, что ты сказал?

– Долго повторять, – лениво ответил Халинков, не воспринимая все это всерьез. – Если ты так быстро все забываешь, веди конспекты. Записывай, что тебе люди говорят. Понял?