господин, — с заметным акцентом ответил мужчина, как-то неумело произнося последнее слово.

— Ах, да… — Крисп вспомнил монету с сообщением о последней победе Деция и сам не замечая того, принялся думать вслух: — И что же мне теперь с вами делать?

— Заставить работать! Сдать в наем! — услышав его, деловито посоветовал идущий с носа на корму чрезвычайно толстый, низкий купец. Короткая шея его была перевязана дорогим шелковым платком. Он утер им лицо и продолжил: — Или продать, но так, чтобы получить больше денег, чем потратил на них!

— Зачем мне деньги? — равнодушно пожал плечами Крисп.

— Как зачем? Ведь это же — деньги! — купец даже остановился от изумления и обвел маленькими руками круг: — На них можно купить — всё!

— Даже море? — насмешливо уточнил Крисп.

— А почему бы и нет? — удивился купец и, глотая от волнения окончания слов, принялся объяснять: — Если есть достаточно денег, можно договориться с царями, на чьих берегах находится море, и… купить его!

— А небо?

— Что небо?

— Я говорю — небо тоже можно купить?

— А зачем его покупать? Оно хи-хи-хи, бесплатное! Смотри и любуйся на него даром! — засмеялся купец. — И правильно. От моря хоть выгода есть — рыба, гавани, перевоз грузов… Так что мой тебе совет, продай ты этих рабов в первом же порту, и …

Купец кивнул глазами на даков и вдруг, переменившись в лице, жадно облизнул губы:

— А еще лучше, продай мне! Прямо сейчас! Здесь! Клянусь Меркурием, я дам за них хорошую цену!

Недоумевая, Крисп пожал плечами, проследовал глазами за взглядом купца, и… замер.

Его рабы решили, пока на них не обращают внимания, привести себя в порядок после сна. Мужчина разделся по пояс и плеснул на себя водой из чана. Оказалось, что это был очень сильный и мужественный человек. Мышцы так и бугрились на его плечах и груди, а руки покрывали следы от совсем недавно зажитых ран. А девушка… Глядя на волны огромными синими глазами, она сняла с головы старый, грязный платок, который, как оказалось, скрывал удивительно красивые, золотистые волосы, встряхнула ими, рассыпая по спине и… словно сразу стало больше моря и неба.

Озорной луч лег на лицо девушки. Она улыбнулась солнцу, но, перехватив устремленный на нее взгляд Криспа, нахмурилась, торопливо покрыла голову платком и отвернулась.

— Ну, так как? — напомнил о своем предложении купец. — Сколько ты хочешь? Называй цену!

— Цену? — с недоумением посмотрел на него Крисп. — А… сколько по-твоему, стоит — солнце? Ветер? Рассвет? Разве ты не понимаешь, что на свете есть то, чему нет цены?

— Цена есть всему! С одной только разницей — большая или меньшая! И это так же верно, как то, что меня зовут Диагором! — весомо ответил купец. — Так сколько?

— Нисколько! Эти рабы… эти люди, — запнувшись, поправился Крисп, — не продаются!

— Нет, так нет! — без особого разочарования согласился купец. — Но, если только надумаешь, я готов немедленно купить их!

Было видно, что его интересует не сила мужчины и необычайная красота девушки, а лишь возможность заработать, выгодно перепродав их. К тому же, как человек, умевший торговаться и извлекать выгоду при каждом удобном случае, он, видимо, умел ценить это качество и в других. Во всяком случае, купец впервые взглянул на Криспа с уважением, и продолжил свой путь. Толстый, низкий, с перевязанной шеей, он уже сам казался туго набитым кошелем.

Крисп с сожалением посмотрел ему вслед, перевел взгляд на девушку, но тут же, устыдившись этого, спросил мужчину:

— А вас как зовут?

— Я — Сувор, — назвался тот. — Сын Млад, а дочь — Злата! А какие рабские клички дашь нам ты?

— Зачем? Пусть останутся ваши прежние имена! — даже возмутился такому вопросу Крисп и уточнил: — Так вы — даки?

— Не совсем, мы — переселенцы из северных земель! — ответил Сувор. — Искали лучшей жизни, радовались, что будем жить в городе. А тут воинственные племена даков сделали набег на римские крепости. Те двинули на нас свои легионы… Город пал безо всякого сопротивления. Я, конечно, защищал свой дом и семью. Но что можно было сделать против легионеров с их страшными мечами-гладиусами — голыми руками, без доспехов и даже без щита? И, тем не менее, я выполнил свой долг мужа и отца. И, наверное, неплохо его выполнил, — не без гордости поднял свои изуродованные шрамами руки мужчина, — раз центурион, как он сам сказал, из уважения, приказал не трогать нас, а лишь продать скупщику рабов. Тот велел нам, вместе с другими пленниками, идти пешком до ближайшей морской гавани… там нас перепродали еще раз, посадили на корабль. Главное было, чтобы мы не разлучились. Дочь я сразу заставил покрыть голову этим грязным платком, чтобы она не привлекала внимание. Ведь она у меня красавица. Жену тоже оберегал, как мог. Так мы приплыли в Афины. Ну, а дальше, дальше…

— Отец! Остановись… К чему об этом — теперь? — с нескрываемой досадой и ненавистью к Криспу, неожиданно воскликнула девушка.

А мальчик, наоборот, при упоминании о матери, с приветливой улыбкой подошел к Криспу и молча показал ему большую бронзовую монету с дыркой. Она была очень древняя, эта монета. Одна ее сторона была совсем затерта, а на другой оказалась голова медузы Горгоны.

Христианину негоже было брать в руки монету с изображением языческого божества, да еще столь злобного, от взгляда на которого, согласно легенде, каменели люди. Поэтому Крисп только ласково улыбнулся мальчику и вопросительно посмотрел на него.

Тот попытался объяснить что-то отчаянными знаками, но сестра быстро ухватила его и посадила к себе на колени.

Окончательно сбитый с толку Крисп не знал, что и подумать.

— Он онемел после того, что случилось! — словно извиняясь за сына, пояснил отец. — Ведь все происходило на его глазах: рушился дом, я отбивался от римлян, нас волокли в плен…

— Да-да, я… понимаю! — виновато — ведь он сам гражданин Рима, поработившего Дакию — кивнул Крисп и, показав глазами на девушку, шепнул: — А что это она такая большая, и до сих пор в куклы играет?

— Это не кукла. Это богиня нашего домашнего очага, которого больше нет… — с сожалением отозвался Сувор. — Она не сумела защитить его, так хоть мы её сберегли! Прости, мы не привыкли еще быть рабами! — виновато добавил он, не обращая внимания на то, что девушка, дергая за локоть, пытается остановить его: — Но и ты, как я вижу, еще не умеешь быть господином. Ты даже не спросил, что я умею. А я ведь умею всё!