«Я считаю, что это безобразие – дать такую квартирку, – удивляется приемная дочь Тамара. – 9 метров спальня и 15 метров комната!»

А снимался Георгий Францевич до последних лет жизни. Незадолго до кончины, в 1993 году, закончил работу в фильме «Ка-Ка-Ду».

«Однажды его пригласили в киноконцертный зал «Россия» на концерт, – вспоминает Юрий Сорокин. – Я приехал к нему в гости и вижу – на столе лежат стопки рисунков, на каждом изображена Баба Яга и подписано: «С любовью, Г. Ф. Милляр». «Что это?» – спрашиваю. «Да вот, Юрочка, я узнал, что в «России» полторы тысячи мест, и было бы неплохо, если бы у каждого ребятенка остался от меня подарочек», – ответил Милляр». И он действительно нарисовал 1500 картинок…

Один из его коллег вспоминает: «Рано утром в назначенный день он достал старенький, но аккуратный и чистый костюм, надел любимый галстук-бабочку и сел ждать звонка. Но так и не дождался: то ли концерт отменили, то ли Милляра вычеркнули из списка выступающих, но за актером никто не приехал и даже не посчитал нужным сообщить ему об отмене мероприятия».

«Я когда-то позже опять приехал к нему и с удивлением обнаружил эту огромную стопку у него на столе, – удивляется Сорокин. – Спрашиваю: что случилось? И он нехотя (!) и вроде как извиняясь, сказал, что ему не позвонили, забыли о том, что его пригласили. Забыли о том, что его просили. И его работа оказалась впустую».

Картинки, конечно, разошлись – среди знакомых и соседей. А оставшиеся хранятся в Музее кино.

Но таких случаев в судьбе Георгия Францевича было много.

* * *

Коллеги признаются, что Милляр своими желчными остротами был похож на французского философа XVIII века Вольтера. Несмотря на свое внешнее добродушие, внутри него было «ядовитое жало скорпиона». И этот ехидный француз время от времени сильно жалил.

Актер придумал свой алфавит, где шутки и афоризмы нисколько не уступают остротам его знаменитого соотечественника.

«Алфавит Милляра» нынешние книгоиздатели вообще называют литературно-кинематографическим раритетом. В советские времена его даже переписывали от руки. Но алфавит все время пополнялся: Георгий Францевич постоянно добавлял что-нибудь новое. До сих пор его высказывания используют тамады на свадьбах.

Например, особенно популярны такие: «Алкоголь – посредник, примиряющий человека с действительностью», «Алкоголь – как бы «хлороформ», который временно обезболивает человеку соприкосновение с жизнью», «Баланс. Одна утренняя рюмка нужнее двух вечерних», «Невинность – причина для удивления жениха».

«Его внутренние переживания, которые всерьез никого не интересовали, они, конечно же, явились причиной того, что он создал эту азбуку, – уверяет Сорокин. – Именно в такой форме Георгий Францевич мог высказать какие-то потаенные и, конечно же, трагические ощущения себя в этом мире. Поэтому когда он пишет «Актер – кладбище неигранных ролей», в представлении Милляра – это трагическое отношение к самому себе».

* * *

На своем 80-летнем юбилее Милляр блистал.

«Я настолько уже обнаглел, что следующий номер моего доклада постараюсь провести под музыку, – говорил он в микрофон. – С вашего позволения разрешу себе некоторые переодевания. Волноваться не надо – стриптиза не будет!»

Поет:

Страшно было остаться без маски и хотелось побыть без неё…

* * *

«Если бы не Мария Васильевна, может быть, он долгой жизни такой и не прожил, все-таки Георгий Францевич прожил восемьдесят девять лет, он не дожил до девяностолетия полгода, – рассказывал актер Сергей Николаев. – Почему-то так сложилось, что в девяносто третьем году, в начале года он начал хандрить, и вот эта хандра, она вот завершилась тем, что его не стало. Я ему много раз говорил: «Георгий Францевич, ну, до девяноста надо дожить», – он родился седьмого ноября, и в девяносто третьем году ему должно было быть девяносто лет. Но как-то вот, я говорю, девяносто третий год начался с хандры, и когда я ему говорил: «До девяноста!» – он говорил: «Серёга, хватит, уже хватит». Какой-то уже внутренний настрой у него был на то, что жизнь завершается».

«Когда мы чествовали Милляра в день его 80-летия, – вспоминает Сорокин, – мы до этого с большим трудом обивали пороги Госкино и добились присвоения даже не звания, а всего лишь звания почетного «Отличник кинематографии», которым награждали буквально всех. То есть только представьте, что, дожив до 80 лет, являясь артистом, фильмы которого видели несколько поколений, Георгий Францевич не был отмечен чиновничеством никак».

«Я думаю, что ему не завидовали при жизни, – предполагает приемная дочь Тамара. – А кто хотел бы играть такие страшные роли? Да и вообще ему завидовать было грех. Скромненько был одет. Скромненько жил в быту. У него не было ни машины, ни дачи. Не было стиральной машины, не было пылесоса. У него не было цветного телевизора.

Что ему завидовать?»

И Тамара же продолжает: «Как он умирал? Просто плохо себя почувствовал. Я вхожу к нему – у меня слезы. Он худой, старенький. Но с оптимизмом мне говорит: «Тамарочка, не делайте из этого трагедию». Это говорит о том, что будет то, что и должно быть. Что это все естественно. И за три дня до своей смерти сказал мне, что я замечательный человек. Но попросил: «Только никогда не говорите обо мне плохо». Он меня имел в виду, наверное».