уже три дня не было на работе, а то и четыре. Он недавно развелся и был в депрессии.

– Лисица, сколько он здесь? – спросил капитан Астахов. – Навскидку.

Судмед протиснулся вперед и нагнулся над телом, словно принюхивался.

– Ну и холодрыга, – заметил капитан. – Ну что там?

– Сам же сказал, холодрыга. Тормозит естественный процесс разложения. Дня три или четыре. Точнее, сам понимаешь…

– Понимаю.

– …Так что ты тут делал? – спросил капитан Астахов Шибаева, когда они поднялись из хранилища и расположились в читальном зале.

– Нужно было просмотреть вырезки из старых газет…

– Зачем?

– Ко мне обратился гражданин Германии с просьбой найти кого-нибудь из семьи, дал кое-какие наводки, в частности, вырезки из газет за тысяча девятьсот одиннадцатый год, – отрапортовал Шибаев. – Семья была известной, город небольшой, возможно, остались потомки.

– Эмигрант?

– Нет, он родился в Германии. Немец. Перед Первой мировой его дед женился на немке. Когда произошла революция, они уехали за границу и осели в Германии. Никаких известий о семье у них с тех пор не было. Революция и две войны всех разбросали. Сейчас он ищет родных…

– Зачем?

– Я не спрашивал. Дрючин считает, из старческой сентиментальности. Остался один, должно быть, вот и решил поискать. Или хочет вернуть собственность, что вряд ли. Как версия. Я пришел посмотреть газеты, надо же с чего-то начинать. И нашел Клямкина. Планида такая.

Капитан Астахов мерил Шибаева своим знаменитым взглядом в упор, раздумывал. Благодаря этому взгляду он получил кличку Коля-буль, в честь своей собаки, буля с отвратительным характером старой девы по имени Клара. Хотя, что тут раздумывать! Шибаеву не повезло, видно невооруженным глазом. Вообще, любимчиком фортуны его не назовешь, вечно вляпывается куда не надо. Действительно, планида.

– Я могу идти? – спросил Шибаев.

– Свободен.

Он поднялся:

– Кстати, я виделся с твоей Адой Борисовной.

– Ну и?..

Шибаев пожал плечами:

– Не знаю. Она уверена, будто у нее что-то ищут.

– Она не сказала что? Никаких мыслей? Деньги? Ювелирку? Завещание?

– Не думаю. Говорит, ничего такого.

– А с головой у нее как?

– Вроде нормально. Умная, с чувством юмора, любит детективы, сидит в Интернете.

– Она здорово нас гоняла, – ухмыльнулся капитан. – Не поверишь, ее боялись больше, чем директора. Язык как бритва. Мы называли ее Адской англичанкой.

– Ты говорил.

– Ага. Так на чем вы порешили?

– Зайду завтра еще раз, на всякий случай.

– Спасибо. Она про меня не вспоминала?

– Очень хвалила, – соврал Шибаев. – Говорит, серьезный и старательный пацан, гордость класса.

– Не свисти! – обличил его капитан. – Ладно, позвонишь, если что.

На том они распрощались. Шибаев с облегчением покинул пределы архива, а капитан Астахов остался беседовать с коллективом.

Глава 9

Поиски смысла

– Уже вернулся? – Алик Дрючин оторвался от экрана компьютера. – Нарыл что-нибудь интересное? Я ожидал тебя раньше.

– Нарыл. – Шибаев достал из холодильника бутылку минеральной воды.

– Нашел кого-нибудь? – Алик с нетерпением наблюдал, как Шибаев пьет. – Ну?

– Нашел.

– Кого? Старицких или Бергманов?

– Я нашел Клямкина. – Шибаев разговаривать не желал, был мрачен и на Алика не смотрел.

– Какого еще Клямкина? – опешил тот. – О чем ты? Это потомок Старицких?

– Мы с твоей Майей Григорьевной обнаружили в третьем хранилище труп работника архива Клямкина Михаила, который пролежал там предположительно три дня. Или четыре.

– Труп? – поразился Алик. – Как это… труп?

– Элементарно, Ватсон. Ему свернули шею. Случилось это около стеллажей с документами начала прошлого века. Или не там. Он спустился… – Шибаев запнулся. – Сам или с кем-то. Возможно, привел кого-то в хранилище, а тот его… Не знаю. Там работает капитан Астахов.

– Легок на помине. Надеюсь, он тебя не подозревает?

– В чем?

– Ну… в убийстве.

Шибаев не стал отвечать. Сидел, покачиваясь на задних ножках стула, даже глаза закрыл. Отгородился от дурацких вопросов.

– А может, убийца пришел сам, – предположил Алик. – Жертва вошла в хранилище, оставила дверь открытой, а тот вошел за ним и убил. А мотив?

Шибаев молчал.

– Библиотекарей и архивариусов обычно не убивают, – заметил адвокат. – Это самые мирные люди, разве что машина переедет. Непонятно. Теперь в архив не сунешься.

Шибаев уперто молчал.

– Я был в музее, – сообщил Алик. – Никаких материалов по интересующим нас особям у них нет, что странно. Мольтке пишет, что Старицкие были известными заводчиками и меценатами, построили картинную галерею, да и Бергманы тоже не последние. Но! – Голос Алика взлетел. – Я взял у них координаты старейшего краеведа, правда, они не уверены, что он еще жив. Ему уже под сотню лет. Последний раз его видели лет десять назад. Или все двадцать. У них там все новые, старики-фанаты, которые многое помнили и знали, ушли на пенсию. Недавно ушел старый директор, прислали нового, коллектив недоволен – в молодости он работал строителем, а последние десять лет заведовал областной культурой. Три класса образования, двух слов связать не может. А на проводах старого тоже чепэ… – Алик хихикнул. – Учинили драку! В музее! Сколько им там надо, по пять граммов – и готово! Представляешь? Скандал! Музейщики подрались! – Алик хихикнул. – А в архиве – убийство. Куда мы катимся, Ши-бон? Представляешь, весь коллектив набросился на бывшего коллегу, намял ему бока и выкинул из заведения. А бывший директор в первых рядах! Ему уже за семьдесят, сильный старикан и злой, мастер выбивать деньги для музея. Заслуженный работник культуры, между прочим. На пенсион не собирался, но начальству виднее. Сгоряча хотели полицию вызвать, но виновник торжества решил не омрачать праздника, да и в свидетели идти никому неохота. А про старика-краеведа мне рассказала смотрительница, дама весьма почтенного возраста. Говорит, был такой, душу вкладывал, я еще девчонкой была, в школе училась, а он приходил и рассказывал про историю города и звал в археологический кружок. Зленко Матвей Юрьевич, живет в районе Лесничества, на краю около трассы, там спросить. Можем вместе, как смотришь?

Шибаев продолжал молчать.

– Да скажи ты хоть что-нибудь! – закричал Алик. – Какие все нервные стали, ужас! Слова не скажи!

– Нечего сказать, Дрючин. Все хреново.

– В смысле? Ты что, знал его?

– Кого?

– Жертву!

Шибаев не стал отвечать и снова закрыл глаза.

– А к Зленко пойдешь? – не отставал Алик. – Отвлечешься заодно. Это поинтереснее архива, Ши-бон. Там надо копаться, а тут тебе выложат всю историю города на блюдечке. И вопросы можно задавать, и глаза не портить. Если он еще жив, конечно. Можем сегодня успеть. А на ужин я котлет нажарю. Согласен? Тогда подъем!

…Большой несуразный дом с десятком разношерстных пристроек, радостно заливающаяся лаем рыжая мелкая собачка, пожилая женщина, развешивающая на веревке мокрое белье, и двое ребятишек лет трех и пяти примерно в песочнице –