Мечтаем у карты. О том, как Волго-Уральские степи оживят воды Большой Волги, пущенные по Узеням и магистральным каналам. Вода оросит приузеньские лиманы, напоит скот, оденет пышной зеленью садов селения, сохранит рыбные озера, поднимет животноводство двух крупнейших районов Западного Казахстана.

Хорошо поговорить с добрым человеком. Навсегда запомнятся усталые глаза и светлая улыбка, долго звучит в памяти проникновенный голос. И уже едешь по новым местам, а все еще улыбаешься теплу человеческого сердца.

Едем на Пятимар древнейшим путем переселения народов. Между южными отрогами Уральских гор и Аральским морем лежит равнина. Словно ворота открываются из Азии в Европу. Полоса девственных степей, еще не тронутая в те далекие времена иссушением, вела от этих ворот к реке Уралу, огибала Рын-пески и приводила к Волге.

За два века до нашей эры этой дорогой прошли из Азии в приволжские степи сарматы; в пятом веке нашей эры бесчисленные полчища гуннов хлынули на запад; в десятом веке — печенеги, затем половцы; в тринадцатом веке ворвались на Русь татарские орды Чингис-хана.

И долго после этих нашествий воротами из Азии в Европу пользовались для набегов монгольские племена. В 1630 году из далекой Джунгарии снялись предки калмыков. Калмыцкие орды прошли ворота, переправились близ теперешнего Калмыкова через реку Урал и заняли прикаспийские степи. Лишь 140 лет спустя они снова ушли за Урал, в Джунгарию, оставив небольшую часть своей орды за Волгой.

Великий путь народов издавна служил проторенной дорогой торговым караванам из Хивы, Бухары, Китая и Индии.

Повсюду здесь остались следы прежней жизни. В самой глухой степи между Узенем и Кушумом встречаем курганы. Что хранят они? Саратовский археолог профессор Иван Васильевич Синицын нашел не так далеко отсюда, в дюнном погребении у Новой Казанки, костяк рыцаря в тяжелой плитчатой броне, с двуручным мечом и скелет коня. Погребение относится к седьмому веку.

Кто он? Купец, ученый, воин или посол? Откуда и куда путь держал? Может быть, покинул прославленную в те времена столицу Хазарского царства — Атиль? В этом огромном городе, в устье Волги, встречались, по свидетельству древних историков, арабы и греки, славяне, византийцы и евреи.

Может быть, рыцаря послала Византия разведать, из каких неведомых стран врываются в Европу полчища диких кочевников? А может, это безвестный смельчак — предтеча Афанасия Никитина и Марко Поло, сложивший голову у неведомых ворот в Азию.

Остановиться бы да разрыть курган повыше. Но у нас нет разрешения на археологические раскопки. Только фантазия не дает покоя… Мерещится рыцарь в византийских доспехах, пестрые шатры, кочевые кибитки, черноокая красавица — дикая, как степной ветер, чудится конский топот…

— Чу! Смотрите, что это?!

На перерез машине, в пыльном облаке, скачут конники лавиной. Не хватает лишь блеска копий да звона кольчуг и мечей.

— Антилопы! Целый табун сайгаков!

Их тут не менее тысячи. Тесными рядами несутся они по степи, обгоняя машину.

Приготавливаем фотоаппараты. Сайгаки мчатся, пригнув головы, резво подскакивая, словно играя. Что-то озорное есть в их беге. Обгоняем табун. Сбившись в плотную кучу, антилопы растерянно кружат на месте. Они похожи сейчас на стадо северных оленей, застигнутое в тундре тучами комаров.

Въезжаем в гущу сайгаков, в упор щелкаем фотоаппаратами.

— Ну и кадры! Получатся ли, не подведут ли пленки?!

Табун раскручивается, как пружина. Вожаки уводят антилоп в степь, в сторону от дороги. Преследовать антилоп дальше не решаемся. Можно загнать животных и погубить машину. Бывали случаи, когда браконьеры окружали многотысячный табун на легковых машинах. Стесненному стаду некуда было бежать, и обезумевшие сайгаки устремлялись грозной лавиной через ближайшее препятствие. Тысячи копыт молотили, пробивали крышу, багажник, капот, оставляя словно изрешеченный картечью изувеченный автомобиль.

Возвращаемся на дорогу, отпустив табун с миром. Степь преображается. Без конца тянутся большие выкошенные лиманы. Повсюду скирды и скирды сена. Скошенные травы выгорели, и лиманы кажутся стерней бескрайних, низко срезанных пшеничных полей. Среди желтизны ярко зеленеют камышовые озера. Воды в них не видно — сплошные зеленые заросли. Малахитовым узором украшают они широкое понижение Балыктинских разливов.

Зарастающих озер здесь множество. Иногда они соединяются ложбинами тростниковых зарослей в сложные системы. Иные озера, внезапно расширяясь, занимают полгоризонта сплошными тростниковыми плавнями.

Над тростниками взмывают стаи уток, кружатся чайки, парят степные орлы, пролетают кулики и чибисы. У края тростников вышагивают дымчато-серые журавли. Останавливаемся перед высокой стеной тростников в два человеческих роста. Где-то близко слышится громкое кряканье уток, гоготанье гусей, плеск воды.

К воде не подберешься — кругом плотная стена прибрежной растительности и топкий глинистый грунт усыхающего озера. Проваливаясь в черную грязь выше колен, раздвигаем тонкие высокие стебли. В глубине открывается лабиринт глухих зарастающих озерных проток. Мы словно перенеслись далеко на юг — в дельту Астраханского заповедника…

Разливы действительно напоминают дельту крупной реки, но дельту умершую. Протоки ее высохли и распались на системы вытянутых озер и ложбин. Севернее Балыктинские разливы сообщаются с огромной лиманной низменностью Чижинских и Дюринских разливов. Вместе они занимают почти всю степь между Большим Узенем и Уралом. Южнее Балыктинские разливы переходят в низину Камыш-Самарских озер, связанную едва заметной лощиной с древней дельтой Урала. В прошлом, когда климат был менее засушливым, Узени через Камыш-Самарские озера соединялись с Уралом, а в разливах текла речка. Теперь от разветвленной речной системы остались лишь пересыхающие русла Узеней, сухие ложбины да системы лиманов, сложным узором изрезывающие степь.

Оглядываем повеселевшую равнину, удивляемся чудесам природы. И тут степь рассекают лиманы, целые их системы!

— Что если приспособить для дела огромную воронку разливов? Продолжить Волго-Узенский канал дальше на восток, подать волжскую воду на точки, командующие разливами, зарегулировать речки и балки, спадающие с Общего Сырта, превратить естественные ложбины в экономную водораспределительную сеть и пускать по ней в сухие годы воду, необходимую для пышного роста трав и других кормовых культур в огромных лиманах.

Велика полезная их площадь. Устойчивые урожаи зеленых кормов соберет человек в автоматизированной воронке независимо от прихотей погоды в центре перспективнейших животноводческих районов Западного Казахстана.

Проезжая Балыктинские лиманы, мы не