Я фыркнула.

— Возможно. Но я более ненормальная, чем большинство людей.

— Сомневаюсь.

— В любом случае я более ненормальная, чем вы. У вас замечательная работа, у вас своя квартира во Флориде, и вы знаете, как получать удовольствие от жизни.

— Вы так думаете? Что ваша история более ненормальная, чем моя, и это делает вас отвратительной?

Я кивнула.

— Возможно.

Картер некоторое время смотрел на небо, а потом начал тихо говорить:

— Мне было шестнадцать, когда я встретил Люси Ланжелла. У нее были длинные черные волосы и большие голубые глаза. И она писала стихи. Мы были вместе больше двух лет. Она была моей первой женщиной, и очень долго я считал, что она будет и последней. Я думал, что люблю ее. Даже говорил ей об этом. Но когда мы учились в последнем классе, она стала меняться. Она перестала ходить на тусовки и очень много спала. Мы были в старшем классе. Вечеринки, друзья, спорт, походы — я хотел во всем этом участвовать. Какое-то время мне удавалось заставить ее тоже принимать участие в тусовках, но, по мере того как шло время, мне становилось все сложнее и сложнее это делать. У нее начались резкие перепады настроения. Дошло до того, что я уже не знал, чего ждать, когда приходил к ней. Так что я стал реже бывать у нее. Мне было всего восемнадцать, и я решил, что она стала утомительной. Она училась лучше меня, и когда мы начали встречаться, много говорили о том, как оба подадим документы в Университет Мичигана. Но когда настало время выслать документы, она не стала этого делать. К тому времени, как мы окончили школу, она уже очень редко выходила из дома, а ее общество стало невыносимым. В то лето, перед началом учебного года в университете, я решил, что пора порвать с ней, прежде чем я перееду в Энн-Арбор. Но когда я сказал ей об этом, она плакала целую неделю. Я чувствовал себя полным дерьмом, потому что она без конца повторяла: «Ты говорил, что любишь меня. Ты говорил, что любишь меня».

Картер на минуту замолчал. Потом откашлялся и продолжил:

— В мой первый день в университете я привел в свою спальню девушку, которую встретил на занятии по ориентированию. Мы закончили тем, что оказались в моей кровати. И мой мобильник непрерывно звонил, пока я трахал эту девушку, с которой только что познакомился. В тот день я считал, что жизнь в университете была самой лучшей в мире. — Он нахмурился и покачал головой. — На следующее утро я посмотрел на свой мобильник и обнаружил, что все звонки были от Люси. Я не стал ей перезванивать. Прошел еще день, и я был в постели с моей новой девушкой, когда все повторилось. Мой телефон звонил снова и снова. Но когда на экране появилось имя, я обнаружил, что это звонит моя мама. Я понял, что раз она звонила так много раз, что-то должно было случиться. Так что я ответил на ее звонок. Она истерически рыдала. — Картер снова замолчал и уставился на наши переплетенные ноги. — Люси покончила с собой. Я считал ее утомительной, но это оказалось проявлением клинической депрессии.

Я ахнула.

— Бог мой, Картер! Вы не могли этого знать.

— Как бы там ни было. Сегодня вы спросили значение для меня этой песни. «Люси в небесах с алмазами». Я пою эту песню моей мертвой девушке всякий раз, когда взлетаю. И после этого вы думаете, что это вы ненормальная?

— Мне очень жаль. Это ужасно — то, через что вам пришлось пройти.

— Спасибо. Но я рассказал это не для того, чтобы вы меня пожалели. Ваша очередь, Дерзкая. Готов поспорить, что вы почувствуете себя лучше, когда поделитесь тем, что беспокоит вас. К тому же я узнаю, почему моя красавица дошла до того, чтобы путешествовать по незнакомой стране с таким типом, как я.

— Вы не станете смотреть на меня по-другому, после того как я все расскажу вам?

Даже несмотря на то, что нам осталось провести вместе менее двенадцати часов, эта мысль расстраивала меня.

— Ни за что.

— Так, — я сделала глубокий вдох и начала с самого начала: — Мой дедушка, Рузерфорд Спаркс, был очень богатым человеком. При этом он был властным, эксцентричным расистом и гомофобом. И еще шовинистом. К счастью для него, у него было два сына и не было дочерей. Но первый сын умер в возрасте четырех лет. Вторым сыном был мой отец, Рузерфорд Спаркс Третий. Рузерфордом Спарксом Младшим был старший брат моего отца, умерший до его рождения. Мой отец умер пять лет назад от инфаркта. Таким образом, мой дед похоронил обоих своих сыновей, которые были названы Рузерфордами в его честь. И хотя мне было всего девятнадцать, когда умер мой отец, дед стал требовать, чтобы я родила ребенка. Он начал давить на меня уже на похоронах моего отца, требуя, чтобы я родила как можно скорее — мальчика, разумеется, — чтобы он был уверен, что его драгоценное имя продолжит жить. Я не хотела заводить детей, поэтому продолжала игнорировать его, хотя он и содержал меня, начиная с моего рождения. Не стану утомлять вас подробностями, но два года назад мой дед умер. Он оставил трастовый фонд, который оплачивает все мои расходы. Но когда я достигну зрелого возраста в двадцать пять лет, финансирование прекратится. Существует другой трастовый фонд, на много миллионов долларов, который тоже был завещан мне. Однако дед поставил одно условие. Чтобы я получила доступ к деньгам, я должна родить сына до своего двадцать шестого дня рождения. И этот ребенок должен быть назван Рузерфордом Спарксом.

— И все это дерьмо законно?

— Очевидно. Мои адвокаты занимались этим. Ограничения, налагаемые на трастовые фонды, — это обычное дело. И суд может отклонить их лишь в том случае, когда они незаконны или противоречат общественной морали.

— А разве, заставляя вас рожать ребенка против вашего желания, он не противоречит общественной морали?

— Очевидно, нет.

— Итак, вы размышляете над тем, родить ли вам ребенка, и поэтому отправились в путешествие?

— На самом деле это делает меня победительницей соревнования за звание самой ненормальной девицы. Я нашла небольшую лазейку в завещании деда. Я должна родить мальчика, но я не обязана оставлять его у себя. Большинство нормальных людей решит, что если вы сознательно рожаете ребенка, то захотите оставить его. Но я не готова возиться с ребенком. В то же время существует множество гомосексуальных пар, которые хотят иметь детей, но не могут. Так что через девять дней у меня назначена встреча с официально женатой гомосексуальной парой из Германии. Я буду оплодотворена спермой обоих мужчин, которая будет генетически модифицирована, чтобы я наверняка родила мальчика. После его рождения маленький Рузерфорд Спаркс будет принадлежать им. За границей существует меньше ограничений на генетическую модификацию эмбрионов. Поэтому я буду делать все это за пределами Штатов.

Картер покачал головой и улыбнулся.

— Вот дерьмо. Не думал, что скажу это, но это чертово дерьмо. Хотя и не знаю, кто выиграет соревнование.

Странно, но как бы я ни была отвратительна себе за то, что собиралась сделать, когда я рассказала обо всем Картеру, я почувствовала, как с меня свалился тяжелый груз. Он, похоже, совсем не осуждал меня. Он просто смотрел на воду.