В моем собственном опыте применения пяти тренировок долгое время недоставало именно умственного компонента – формального, повторяемого снова и снова зарождения внутренней решимости. Как и многие западные практикующие, в первые годы своего знакомства с медитацией (еще в статусе мирянина) я воспринимал пять принципов как правила или обеты, которые при желании можно получить на торжественной церемонии – для того, чтобы затем стараться в соответствии с ними жить. С течением времени пять заветов стали основой моей личной этики. Однако я далеко не сразу начал воспринимать их в качестве целостной системы, которая предназначена для работы не только на поведенческом, но и на умственном уровне, – в качестве системы, которая сама по себе способна пробудить в нас «радость чистой совести» как одну из форм эвдемонии. Применять формальную медитацию на этических принципах я стал уже позже – когда принял буддийские монашеские обеты, представляющие собой более развернутые и детальные формы пяти тренировок.

Каждый вечер я размышляю над тем, в каких этических практиках я сегодня преуспел, – и над тем, какие из них были далеки от совершенства, а потому заслуживают более активных усилий. Сейчас эти размышления не вызывают у меня ни заносчивости, ни мучительного чувства вины – они пробуждают во мне глубокое спокойствие и радость. Совершая акт этической саморефлексии, я вижу в своем уме и поведении сложное переплетение удачных и неудачных решений, благотворных и неблаготворных факторов. Мысль об успехах и о том, что дается мне без особого труда, пробуждает во мне уверенность в своих силах и укрепляет стремление развивать (и проявлять) доброту и мудрость. Размышления над тем, что все еще заслуживает усердной работы, позволяют не относиться к себе слишком серьезно – и напоминают о необходимости проявлять к себе мягкость и сострадание: принять свои ограничения, но неуклонно желать себе измениться к лучшему. Сюнрю Судзуки, один из основоположников дзен-буддизма в западном полушарии, выразил это на первый взгляд парадоксальное сочетание самопринятия и устремлений к росту в простой фразе, обращенной к ученикам: «Каждый из вас уже совершенен – и каждого еще можно улучшить». Этот настрой, тесно связанный с качеством любящей доброты к себе, мы в том числе поддерживаем в сфере своей этической практики.

Формальная медитация призвана помочь нам следовать выбранным принципам на уровне нашего повседневного поведения, в поведенческом аспекте тренировки. Для этого мы привносим в свою активность желание помнить о пяти идеалах. Способность не забывать об избранных принципах – функция памятования – поддерживает нас во взаимодействии с другими людьми и миром. Думая, как поступить, мы в идеале вспоминаем о пяти заветах и стараемся избрать наиболее мудрый и сострадательный вариант. Даже если мысль о тренировках приходит к нам запоздало, мы все равно можем откликнуться на нее с радостью, ведь в конце концов вернуться к выбранным принципам нам удалось. Это означает, что наша практика продолжается: мы все еще держимся за ее спасительную нить, шаг за шагом продвигаясь к большему спокойствию для себя и других.

ВОПРОСЫ ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

1. В чем, по вашему мнению, заключается связь между взаимозависимостью и личной этикой? Какую роль в этом вопросе играет ненасилие?

2. Какая из пяти тренировок сейчас вам дается легче, а какая – сложнее всего? Почему?

3. Насколько вам удается вспоминать о личных этических принципах на протяжении дня и особенно в конфликтных ситуациях?

4. Как бы вы хотели изменить свое поведение? В чем бы вам хотелось стать более принципиальными?

5. Как на вашу практику ненасилия и пяти тренировок влияет ваше семейное и рабочее окружение? Облегчает или осложняет эту практику медиапространство, в котором вы существуете?

Практический прием

Если вы замечаете, что вам сложно вспоминать об устремлениях ненасилия или о пяти тренировках, каждый день надевайте на запястье резиновый браслет или простую банковскую резинку. При этом думайте: «Замечая резинку, я буду вспоминать о ненасилии, спокойствии и сострадании», – а затем действительно старайтесь вспоминать об этих принципах на протяжении всего дня.

Как мы увидели в предыдущей главе, основа для внутренней гигиены, которой мы занимаемся с помощью медитации, – это внимательное наблюдение за действиями тела и речи, то есть этическая дисциплина. Подобная практика постепенно подводит нас к знакомству с самим умом – источником всех наших побуждений и центральным аспектом нашей индивидуальной реальности. Ум, или сознание (в данном случае это синонимы), находится в центре всего, что мы считаем своим опытом, – всего, что мы переживаем как так называемое существование. Именно ум ощущает счастье и несчастье, спокойствие или тревогу, гнев или доброту. Можно сказать, что ум переживает так называемую реальность, осмысляет ее и, как мы увидим позже, даже ее создает.

Познакомиться с умом как центральной осью наших переживаний мы можем двумя способами: в процессе учебы или в процессе осмысления нашего непосредственного опыта. Первый подход хорошо знаком представителям современной западной психологии. Он также играет большую роль в формальной подготовке буддийского монашества – в их обучении философии устройства реальности[12]. Его Святейшество Далай-лама называет этот набор познаний «буддийской наукой»: мы изучаем ум как явление, наделенное особыми свойствами, и вместе с тем рассекаем его на различные уровни и состояния. Именно на основе подобного понимания мы начинаем более глубоко осмыслять свой жизненный опыт, постепенно обретая определенную степень внутренней свободы.

Второй подход к знакомству с умом ориентирован на изучение нашего непосредственного опыта. Он в меньшей степени полагается на развернутые концептуальные цепочки, хотя и не отбрасывает их целиком. Погружаясь в свою внутреннюю лабораторию – наблюдая за умом напрямую, мгновение за мгновением, – мы не отказываемся от руководства со стороны тех, кто уже глубоко постиг свойства и природу сознания. Тем не менее это руководство прежде всего выражается в форме особых вопросов, которые мы ставим перед собой в медитации, в процессе внутреннего поиска. Что я сейчас переживаю? Кто познаёт текущее состояние? Кто побуждает меня внимать объекту? Кто его отпускает? Пристальное рассмотрение подобных вопросов в правильно построенной практике может привести нас к глубоким прозрениям об уме – а потому и к исключительным уровням внутреннего благополучия.

Оба способа познакомиться с умом – во многом дополняющие друг друга, а потому часто применяемые в связке, – в какой-то степени задействуют нашу способность к концептуальному мышлению и ведут нас по цепочке из трех шагов. Сначала мы знакомимся с теорией, слушая или читая объяснения – хотя бы самые краткие. Затем мы осмысляем усвоенную информацию – в том числе и о том, как правильно ставить в практике вопросы, – с помощью логики. На заключительном этапе, применяя обретенное понимание, мы занимаемся формальной и неформальной медитацией: по сути, приучаем ум к новым видам внутренней свободы.