— Бледный цвет кожи — это благородно. Как будто ты бродила по узким бунинским аллеям, предаваясь думам, а не грела булки на солнце, как примитивная простолюдинка.

Проигнорировав его вечный бубнеж, я отправилась в кабинку для переодевания. Из нее я выпорхнула в своем новом неоновом купальнике из последней коллекции, для которого перед морем скинула два килограмма. Сидел он на мне как вторая кожа и необыкновенно шел к загару. Славик сразу же забыл про бунинские аллеи, охнул и прикрыл глаза руками.

Многодетный отец, что лепил крокодила из песка со своими чадами, засмотрелся на меня и рухнул прямо в пасть рептилии. Его жена, похожая на ждуна, сразу влепила ему подзатыльник. Даже продавец кукурузы, пробегавший мимо, отчего-то вдруг уронил свою гигантскую сумку — мечту оккупанта — и замер тушканчиком.

— Так, срочно убрал свои грязные мысли с моего тела, — погрозила я Славику, чтобы держал себя в рамках.

Он внял моим угрозам и, отвернувшись, обиженно засопел, подзывая «кукурузника». Кукурузу я тоже уважала, оттого не упустила возможности полакомиться отечественным деликатесом.

— Ну что, на банане прокатимся или на парашюте полетаем? — обратилась я к Славику, догрызающему початок.

Приятель сразу сделался бледно-серым.

— Нет уж, я все эти опасные развлечения последнее время не очень люблю. Ты же знаешь. Помнишь тот случай, когда я пошел прыгать с парашютом? Кстати, это был твой подарок на день рождения.

— Отличный подарок. Креативный. Зря выпрашивал вместо него премию.

— Креативный, как же… Ко мне в вертолете подошел какой-то тип и уверенно прицепил меня к себе. А когда мы выпрыгнули, он спросил, давно ли я работаю инструктором. Конечно, потом он сказал, что пошутил, но после этого я больше не летаю. Да и Учитель утверждает, мне нужно укрощать строптивый дух.

— А как же адреналин?

— Для адреналина мне достаточно порезаться зубной нитью, — отмахнулся приятель, расстилая полотенце на шезлонге. — И тебе не советую летать. Ты же плавать не умеешь. Бухнешься в воду, и что тогда? Кстати, вот я все никак понять не могу, ну ладно я, без отца рос. Но у тебя-то их три. Почему никто плавать не научил?

— Ну, видимо, каждый отец думал, что эту обязанность на себя возьмет другой. А когда они спохватились, я уже выросла. Учить меня плавать было вроде как поздно. Однажды я даже хотела пойти в группу по обучению плаванию для взрослых, но ты же сам сказал мне, что утонуть и то не так нелепо.

— Точно. Ну, так давай я тебя научу?

— Много вас тут таких, учителей, — проворчала я, но согласилась. О чем сильно пожалела. Славик был отвратительным учителем, я пару раз хорошенько глотнула воды, но зато наплескалась вволю. При этом секретарь ворчал, что не понимает, зачем дамы без груди носят верх от купальника, на что я возражала, что он, Славик, тоже зачем-то носит с собой кошелек. Такое сравнение ранило его эго, и приятель временно затихал.

Когда мы вернулись с пляжа, утомленные солнцем и нарзаном, застали большинство домочадцев в зале. Сабина почему-то утирала глаза белоснежным платочком, Витя, как всегда, гнусил что-то над книгами. Я отметила, что в доме пахло валерьянкой, и почему-то решила, что бабка опять баловала свою Детку. Но в гостиной ни кошки, ни старушки не было. Лев расхаживал по саду взад-вперед, неподалеку паслась бабкина сиделка. Сама Крокодиловна вязала чулок, сидя в тени пальмы.

— Дяде было плохо с сердцем, врач приезжал, — пояснила Сабина, видя наши вопросительные лица. — Он недавно уснул. Врач велел его не будить, так что наверх лучше не подниматься. Опять давление скачет. Как тогда, зимой. Последнее время дядя очень возбужден, теперь его лекарства должны все время находиться рядом, на тумбочке. Врач сказал, что это может в какой-то момент спасти ему жизнь.

Тут Сабина снова заплакала, причем делала это очень изящно, не размазывая тушь.

— У кровати деда уже давно стоит звуковое устройство, — уточнил для меня Славик. — Он сердечник. Если что — сможет позвонить и вызвать кого-то. Здорово придумали, да? Это я посоветовал.

— Да, но кого он вызовет? — продолжала сокрушаться тетка. — Случись что… Все мы бываем наездами, чаще летом. А оно имеет свойство заканчиваться. Лев тоже не живет здесь постоянно, предпочитает свою квартиру в центре. Оно и понятно, мужчина еще молодой, женщины… Да и он не всегда ладит с отцом, постоянно спорят о работе. Боюсь, мне придется поселиться у дядюшки, чтобы помогать ухаживать за ним. Хотя театр — это же мое призвание. Не знаю, не знаю… Зоя, конечно, толковая сиделка, еще и сама медик, но на ней бабуля. А она, простите за выражение, тот еще экземпляр. Вчера назвала меня аферисткой и актеркой. Еще и этот юбилей, дался он дяде! Гостей в дом назвал…

— Кулдык-нога, Зойка-раззява, трапезничать изволю! — раздался из сада рык бабули, от которого содрогнулись стены и я.

Остальные, видимо, привыкли к таким финтам и только удрученно переглядывались.

Обедали практически в молчании. Вероника и Антон отсутствовали: отправились смотреть подходящие варианты квартир. Витя отказался есть, схватил мороженое и улизнул в сад. Лев опять стал выпивать, видимо решив сегодня уже не ехать в офис. При этом у него постоянно звонил телефон. В конце концов он просто переставил телефон на беззвучный режим. Видимо, несмотря на заверения деда, работник он был ценный. По крайней мере, весьма востребованный.

Только Славик с аппетитом уплетал поданное мясо с овощами и уже в который раз потянулся к тарелке с сырным ассорти. Вилкой он ухватил сразу три куска ароматного бри, хотя я доподлинно знаю, что он не ест пахучие сыры.

Бабуля Крокодиловна, сидевшая рядом, стукнула его по руке, на что Славик пробормотал:

— Я просто хотел спросить, что это такое…

— Чтобы спросить, не обязательно накалывать, — с улыбкой крокодила парировала она, забрала сыр себе и незаметно бросила его под стол.

— Деткааа, — тут же взвыла она.

Кошка не шла, бабка продолжала выкрикивать ее имя дурным голосом, остальные закатывали глаза. Можете представить, какое настроение царило за столом.

Сабина игнорировала еду и бабку, тревожно вздыхала, пытаясь завести со Львом разговор о Чеславе Станиславовиче. Лев отмахивался и ворчал, что отец проживет еще сто лет. Как по мне, тетка Славика активно намекала на то, чтобы перебраться жить в дом. Может, хотела попытаться сместить с пьедестала Зою Ивановну? Наверное, театр не так остро нуждался в ней, как она хотела продемонстрировать. Да и больших денег там не заработаешь. То ли дело наследство…

Небольшое разнообразие в тягостную