— Опа… — такого поворота Артем не ожидал.

Со дня, когда он впервые увидел ма Фидди и ошибочно принял его за хранителя, прошло больше полутора лет. Лист клана Верминио, на котором началось его обучение, давно расцепился с соседними и покинул полярные области Поднебесья, откочевал далеко к экватору. Около полугода назад четверка вольных его покинула — это оказался первый в практике Артема самостоятельный перелет с Листа на Лист, четвертый его полет с грузом и двадцать восьмой вообще. Тогда все прошло удачно.

Да и в целом, оглядываясь назад, Артем был вынужден признать, что самым худшим в его университетах были непроходящие синяки, когда в самом начале, месяце на втором-третьем тренер учил его приземляться между кромок и Артем внезапно обнаружил, что в траве часто прячутся выступающие из тела листа корни деревьев, а они довольно твердые.

Особенно когда рушишься на них с высоты нескольких метров с непослушными крыльями за плечами.

Тогда, на втором-третьем месяце, крылья были еще непослушными…

— С тебя прощальный пир! — ма Фидди улыбнулся. — Тан, что там с охотой?

— Косуля в лагере, — ухмыльнулся здоровяк. — Грибы тоже!

Тан заметно возмужал за время обучения Артема — стал чуть выше, раздался в плечах, и мышцы на его ручищах стали еще больше и рельефнее, хотя казалось куда уж больше и куда рельефнее.

— Елки-палки, — вырвалось у Артема.

— Что-что? — переспросил на этот раз только сказочник.

— Ничего, это по-русски, — вздохнул Артем. — Неожиданно как-то… Я думал, мне еще летать и летать.

— Тебе в любом случае еще летать и летать, — негромко сказал ма Фидди. — Помнишь, что я тебе твердил? Больше всего охотников бьется, когда они более-менее обучаются держаться в потоке и начинают считать себя мастерами. Ошибочно считать. Мастером возможно стать только через несколько лет, да и то не всякий взлетевший станет мастером.

— Я помню, — кивнул Артем. — И никогда этого не забуду.

— Мы просто решили — как это по-вашему? Совместить приятное с полезным? — заговорил сказочник. — Если ты еще не забыл, летать ты хотел научиться, чтобы пуститься на поиски капитанского бота. Не желаешь ли начать?

— Уже пора? — усомнился Артем.

— Фидди говорит — пора. Если он считает, что теперь тебе нужно просто летать, можешь быть уверен: так оно и есть. А в чем, собственно, состоит твой поиск? Заметили Лист, метнулись, обшарили. Вернулись, если надо. Если не надо — ждем следующий Лист на горизонте. Вариантов у нас немного, ты сам ведь говорил. Случайный поиск.

— Говорил, — вздохнул Артем.

Как бы там ни было, известие об окончании активного обучения застало его врасплох.

— Подсади, — проворчал Дасти.

Они как раз подошли к месту, где удобно было перебираться через вторую кромку. Артем покорно подставил спину.

Сказочник и Тан взобрались наверх (когда взбирался Тан, подошвы ботинок Артема утопли в теле Листа на добрую ладонь), втянули Артема и по очереди попрыгали вниз, в поросший буйным кустарником промежуток между второй и первой кромками. А Фидди, проделавший весь путь по хребту кромки, просто съехал вниз, как ребенок с горки.

За первой кромкой начинался хвойный лес. До лагеря отсюда было всего-ничего, метров семьсот.

Лист, на котором они сейчас обитали, не знал людей достаточно долго.

Ближе к корме, в начале лиственной зоны, где обычно обустраивают стойбища кланы, нашлись следы жилья, но такие старые, что немудрено их было и не заметить. Артем и не заметил. А вот от наметанного следопытского глаза Тана давно заброшенное стойбище укрыться, конечно же, не смогло. Но свой лагерь (две закрепленных соком агавы полости и наспех сооруженный навес над «кухней») аборигены Поднебесья решили разбить ближе к носу, где проходили все тренировки. Артем, понятное дело, на это решение повлиять не мог, даже если бы возымел такое намерение. Аборигенам виднее — с этим невозможно было спорить.

Но с некоторых пор Артем стал чувствовать себя рядом с аборигенами гораздо увереннее и несложно было понять почему: научившись хоть как-то пользоваться крыльями, он существенно уменьшил собственные чуждость и неполноценность по тутошним меркам. Уж на что Тан и Дасти к нему тепло относились, и то после первых полетов Артем ощутил приятную перемену. Теперь приятели больше не обращались к нему снисходительно, как в первые годы. Научившись летать Артем словно бы прошел обряд инициации, завоевал право называться мужчиной, а в первобытном обществе Поднебесья это значило неимоверно много.

— Косулю-то ты когда успел? — обратился Артем к ва Тану. — Это ж на корму надо было смотаться. Да пока выследишь, пока зайдешь, пока подстрелишь…

— Пхэ! Встал пораньше, делов-то… — фыркнул неунывающий здоровяк.

В охоте Артем теперь тоже разбирался несравненно лучше, чем раньше, хотя тут никаких существенных прорывов совершить не сумел: из лука учиться стрелять даже не пробовал. Да и некогда ему было, все время отбирали нескончаемые тренировки, а позже — полеты и все те же тренировки. Тренерская муштра, опостылевшая и мучительная, но, и это Артем прекрасно осознавал, категорически необходимая.

«Раз Тан чуть свет отправился за косулей, — подумал Тан. — Значит, он заранее знал о решении тренера… Вот жеж конспираторы! Могли бы и раньше сказать, что сегодняшний вылет финальный».

Отпраздновать конец обучения той же похлебкой из косули с грибами, с которой обучение началось, четверка решила еще на Листе клана Верминио, когда о полетах Артем даже и не помышлял и все больше прыгал под надзором ма Фидди с кромок, привыкая к ощущению крыльев за спиной.

— Я в заначку, — объявил сказочник и, не дожидаясь ничьих слов, свернул на боковую тропинку.

— Куда это он? — подозрительно спросил Артем.

— Сказал же — в заначку, — ухмыльнулся Тан. — Спроси еще — за чем?

— Неужели веселящее есть?

Вместо ответа Тан с ехидцей заржал.

— Проводы в Небо положено праздновать по всем правилам! — серьезно заявил ма Фидди, но глаза его смеялись и тренер этого не скрывал.

— Ну вы даете! — покачал головой Артем. — И молчали все, как наусы на кормежке…

Тан продолжал хихикать. Но Артему было безумно приятно, что друзья сделали все, чтобы организовать праздник.

Соскучился он по праздникам, если начистоту. Учеба была одновременно и утомительной, и интересной, и тяжелой, и нужной; Артем пахал как спортсмен перед Олимпиадой и впитывал знания, словно студент перед выпускными экзаменами. Однако даже от нужной и интересной работы рано или поздно устаешь и возникает желание отвлечься.

Артем и сам иногда подумывал о грядущей похлебке из косули с грибами, просто считал, что приготовит ее когда-нибудь потом, в будущем. А оказалось — время уже настало. Как и полагается — неожиданно.

— Ну, чего, я свежУю,