За водой обычно гоняли Артема, для укрепления рук и повышения выносливости. Но сегодня ему предстояло священнодействовать у очага, а уж в этом он превосходил не только своих друзей, но и почти все население Поднебесья.

По крайней мере, так уверяли друзья.

*** *** ***

— Все готовы? — ва Тан первым встал на ноги. — Двинули?

— Может, все-таки дождаться, пока какой-нибудь Лист не приблизится? — с надеждой протянул сказочник. — Ну какой смысл обшаривать пустое небо?

— Мы три дня ждали, — сварливо отозвался Тан. — Сколько можно? Я тут одурею с вами от безделья.

— А чего, лежи себе, бренчи на гитаре… — пожал плечами ва Дасти.

— На гитаре бренчишь ты, у меня уже в ушах от твоей гитары звенит. Да и не умею я.

— В принципе, ты можешь остаться, — не оборачиваясь, заметил Фидди, укладывающий в заплечный мешок какие-то свои вещи. Злополучный плащ Артем опознал, остальное — нет.

— Ага, а вдруг вы там чего интересного найдете и залипнете? — возразил сказочник.

— Ну ты хитрован! Лететь тебе лень, оставаться тебе завидно! Ты уж реши что-нибудь одно! — хмыкнул Тан. — Тиом, ты как, готов?

— Я всегда готов! Как пионер!

— Как кто?

— Как пионер! По-русски — почти так же, как и на вашем языке.

— Слушай, а ведь правда! — внезапно осознал сказочник. — Пионерами знаешь кого называют? Разведчиков, которые подыскивают клану новый Лист. И мы сейчас — ни дать, ни взять — пионеры!

— Ага, только один из них — лентяй с гитарой, который никуда не хочет лететь! — хохотнул Тан.

— Да полечу я, полечу, не нуди, — поморщился сказочник. — Вот, гитару только упакую, и полетели.

В дороге ва Дасти прятал гитару в сшитый из барсучьих шкурок то ли чехол, то ли просто мешок с затягивающейся горловиной. Из этого мешка наружу обычно торчала только голова грифа. На нее Дасти надевал другой мешочек — маленький, так что даже в непогоду инструмент оставался целиком защищенным от сырости.

— Полетели, — ма Фидди ловко забросил за спину свой ранец — полупустой, потому что поклажи у тренера было совсем немного.

Крылья они приготовили еще третьего дня. Новенькие-свеженькие, крепкие, летай — не хочу.

До кромок было рукой подать — дошагали минут за семь-восемь, перебрались через первые две и занялись крыльями. Тан управился первым и полез смотреть на горизонт — крылья они обычно оставляли около удобной ложбинки-смотрелки в третьей кромке.

— Ну, что там? — спросил его Фидди, когда Тан забрался и огляделся.

— Пусто, — вздохнул тот. — Кита вижу, наусов вижу, медуз стайку вижу.

Листов не вижу. Ну, кроме нашего.

— А внизу что? Видно?

— Океан, — кратко объяснил Тан. — Берегов не вижу.

Значит, с экватора Лист никуда не делся, так и дрейфовал в устойчивом воздушном потоке, повернувшись к ветру носом.

— Позволь-ка мне поглядеть, — попросил Фидди.

ва Тан послушно съехал с кромки на пузе.

— Давай, подсажу, — предложил он.

Тренер охотно воспользовался помощью охотника. В смотрелке он лежал минуты три; дважды бросал труху и изучал ветер, если Артем правильно истолковал его действия. Потом тоже съехал назад.

— Ну, чего, до полудня часа три с половиной. Предлагаю вот как: взлетаем, набираем высоты сколько получится, оттуда еще раз осматриваемся. Если замечаем Лист, идем к нему.

— А если несколько?

— Выбираем необитаемый, — пожал плечами ма Фидди. — Я помню. Тан, ты первый, потом а Тиом, потом ты, Дасти, ну и я замыкающим. Если понадобится переговорить, зависаем в потоке. Помнишь, а Тиом?

— Все помню! — бодро отозвался Артем.

Он и правда помнил все возможные сценарии — в зависимости от текущей обстановки. Групповые полеты подразумевают координацию действий, а перекрикиватся удобнее всего зависнув во встречном потоке, наподобие чаек.

Сначала на кромку поднялись Тан и Артем; их снарядили, помогая снизу.

Сказочнику потом поможет Фидди, а вот самому тренеру придется труднее всех: как влезет на кромку — и поднимать крылья самостоятельно, и прилаживать их, балансируя на середине хребта. Но ма Фидди, понятное дело, к такому был давно привычный — даже привычнее ло-охотников.

— Я готов, — сообщил Тан вскоре.

— Пошел! — скомандовал Фидди и здоровяк ловко скользнул в Небо.

Следить за ним было некогда — Артем как раз затягивал последнюю петлю. Вроде бы все у него было в порядке; ветер упруго толкался в крылья, но Артем заранее развернул их так, чтобы набегающий поток прижимал его к кромке.

— а Тиом, готов?

— Готов, тренер!

— Давай за Таном! Все делай как он, только близко не подбирайся, чтоб не затеняться.

— Помню, помню!

Артем заученно приподнял переднюю кромку крыльев и шагнул в пропасть, но не упал, а плавно заскользил прочь от Листа.

Мир распахнулся перед ним во всю ширь.

Буро-зеленая громада Листа осталась позади и вверху, а внизу от горизонта до горизонта раскинулся пронзительно-синий экваториальный океан. По-своему он был красив, но уж очень однообразен — Артем считал, что сушей любоваться не в пример интереснее. Поэтому он быстро отвлекся, нашел взглядом Тана, убедился, что приятель оседлал восходящий поток и теперь набирает высоту, прикинул как удобнее сделать то же самое и подвернул в его сторону.

Крылья слушались беспрекословно.

Во время первых полетов Артем по сторонам особо не глядел — оставался собранным и настороженным, но постепенно автоматизм нарабатывался и многие вещи он научился делать машинально, специально на них не сосредотачиваясь, а сам мог отвлечься на созерцание какой-нибудь летающей зверушки (попадались настоящие диковинки, Артем даже жалел, что он не биолог) или облака необычных очертаний. Вот и сейчас он только начал набирать высоту вслед за Таном, а сам вовсю оглядывался — нет ли в поле зрения Листов где-нибудь вдалеке. Листов Артем не заметил, зато рассмотрел стартовавших тренера и сказочника. ва Дасти летел последним, хотя должен был стартовать третьим. Над головой его торчал зачехленный гриф гитары, принайтованной поверх клыльев.

Спираль они накручивали добрых полчаса и успели набрать около километра.

Артем уже как-то отмечал, что совершенно не страдает в Поднебесье от эффекта высокогорья. Листы обычно держались в совершенно определенных атмосферных слоях, не опускаясь ниже полутора километров и не поднимаясь выше пяти. Ну ладно, давление на этой планете могло быть чуть выше земного, так что на условных трех-четырех километрах Поднебесья человек чувствует себя как на уровне моря Земли или чуть выше. Вполне возможно. Но Артем совершенно не ощущал быстрого изменения давления, когда за несколько минут терял достаточно высоты или когда приходилось высоту экстренно добирать. Дома при полетах на негерметичных авиетках, и это Артем прекрасно помнил, периодически закладывало уши и приходилось продуваться, как это делают ныряльщики,