но не успел переписать составленное в пользу ветреной супруги завещание, что с его стороны было не очень благородно. Неутешная вдова горевала недолго и вскоре после вереницы очередных придворных приключений стала фавориткой короля – который поначалу внушал ей отвращение тиранством и любвеобилием, но потом оказалось, что душа у него золотая, тиранствует и шляется по бабам исключительно оттого, что был лишен отцовской и материнской ласки, так что графиня Мионелла пожалела его всем сердцем, усмотрев за маской сатрапа и развратника тонкую и ранимую душу...

Тут и сказке конец – к разочарованию Сварога, усмотревшего широкие возможности для парочки продолжений. Запросто можно было ввести линию прежней, отвергнутой королем любовницы, прелестницы с черным сердцем. Яды и придворные интриги, новый роман... Дело в том, что, узнав о романе, Сварог обнару-росты – паренек был скверного характера, сулившего в будущем молодой жене рукоприкладство, да вдобавок распускал сопли до пупа и украдкой мучил кошек. Родители настаивали, прельщенные выгодной партией, – они были бедные-бедные, а староста был деревенским кулаком высокого полета. Тогда Мионелла без колебаний сбежала из родительского дома с молодым бродячим точильщиком (полное впечатление, списанным с Гаржака, хотя книга впервые вышла лет тридцать назад, когда Гаржака еще наверное не было). Идиллия продлилась недолго – амбициозной, несмотря на юные годы, красотке быстро наскучило быть невенчанной женой странствующего ремесленника, чье бытие подвержено разным невзгодам. Тем более что в городке, куда они забрели, как нельзя более кстати подвернулся молодой и красивый повар из богатого дома, хозяин небольшого, но уютного домика...

Через месяц странницу перестал устраивать и этот, деликатно говоря, друг – неглупая девушка решила, что достойна чего-то большего. И понеслось... Волею автора предприимчивая селяночка, ухитрившись каким-то чудом не испытать мало-мальски серьезных житейских неприятностей, поднималась некоторым образом по общественной лестнице – перебралась с проезжим садовником (разумеется, молодым и красивым) в городок побольше. А там пошло по накатанной – гуртовщик из Серебряной Гильдии, стеклодув из Золотой, ювелир из Сословия Мер и Весов, художник из Сословия Свободных Искусств... И города, куда ее забрасывала жизнь, оказывались все больше и больше, пока путешественница не оказалась в Равене – уже с кое-какими деньгами, пригоршней украшений, в роли небогатой провинциальной дворянки – посчастливилось раздобыть благодаря счастливому стечению обстоятельств (таковые стечения прямо-таки градом сыпались на героиню) подлинную дворянскую грамоту.

Нужно отметить, что автор, ловкач этакий, ухитрился описывать все так, что Мионелла вовсе не выглядела вульгарной потаскушкой, и к ней никак нельзя было применить грубый эпитет «пошла по рукам». Скорее уж пошла по Любовям. Всякий раз у нее случался натуральный пылкий роман, правда, скоро кончавшийся в силу, изволите ли видеть, необоримых жизненных обстоятельств...

Трехтомник оказался не только любовным, но и авантюрным. Периодически героиня все же оказывалась в нешуточных хлопотах – то респектабельный фонарщик из Золотой Гильдии окажется главарем шайки городских разбойников, то ее вздумает похитить сластолюбивый дворянин, этакий очередной маркиз Карабас тех мест, то друг-художник впутается в заговор против всесильного первого министра и лишится головы. Однако героиня благополучно выскальзывала из любых передряг, и очередной роман поднимал ее все выше. В конце концов, шустрая красотка стала законной супругой пожилого графа и была принята при дворе. Ежу понятно, у нее состоялось несколько натуральных пылких романов с придворными кавалерами, осыпавшими ее самоцветами и дравшимися из-за нее на мечах. Так что, в конце концов, граф не выдержал и скоропостижно умер от разбитого сердца – но не успел переписать составленное в пользу ветреной супруги завещание, что с его стороны было не очень благородно. Неутешная вдова горевала недолго и вскоре после вереницы очередных придворных приключений стала фавориткой короля – который поначалу внушал ей отвращение тиранством и любвеобилием, но потом оказалось, что душа у него золотая, тиранствует и шляется по бабам исключительно оттого, что был лишен отцовской и материнской ласки, так что графиня Мионелла пожалела его всем сердцем, усмотрев за маской сатрапа и развратника тонкую и ранимую душу...

Тут и сказке конец – к разочарованию Сварога, усмотревшего широкие возможности для парочки продолжений. Запросто можно было ввести линию прежней, отвергнутой королем любовницы, прелестницы с черным сердцем. Яды и придворные интриги, новый роман... Дело в том, что, узнав о романе, Сварог обнаружил все три тома в библиотеке Яны и одолел от корки до корки, получив изрядное удовольствие, – книги были написаны хорошим и богатым литературным языком, что их выгодно отличало от мутного потока бульварного чтива, а литературные вкусы Сварога, увы, всегда были далеки от высокодуховных творений, сеявших разумное, доброе и вечное...

Вот только для чтения в возрасте Бетгы роман категорически не годился – больше половины его занимали описания эротических приключений Мионеллы, подробные и красочные. Увы, в спальне Бетты воспитательница обнаружила лишь третий том, судя по закладке, уже прочитанный до конца – значит, проказница и первые два одолела, а потом наверняка отдала кому-то из подруг, эти юные книголюбки так и поступают, обмениваются под секретом запретным чтением. Так что поздно пресекать и читать нотации, сделанного не воротишь...

А впрочем, Сварог как-то подумал самокритично: «Мы в их возрасте были не лучше». Вспомнил, как у них в последний школьный год среди пацанов потаенно ходили по рукам короткие рукописные опусы вроде «Барина в бане», неизвестно кем из длинной вереницы читателей-переписчиков приписанного классику советской литературы А. Н. Толстому. То, что это вранье, Сварог понимал тогда же – классик был писателем талантливым, и если бы даже писал подобное, то не столь убого. Однако тогда это чтиво его не на шутку впечатляло, как и остальных. Что характерно, строгие учителя об этом «самиздате» так никогда и не узнали – иногда школяры умеют быть конспираторами почище героических большевистских подпольщиков или хитромудрого Штирлица.

Можно еще вспомнить, как, когда он учился классе в девятом, на экранах появилась пленительная Анжелика, маркиза ангелов. Весь класс тогда еще попадал под суровый запрет «дети до шестнадцати лет не допускаются». Ни одному из мальчишек так и не удалось на запретные сеансы попасть, а вот некоторые девочки, выглядевшие старше своих лет, ухитрились проникнуть. И потом взахлеб пересказывали фильм, правда, с некоторым разочарованием: не обнаружилось в увлекательном кинозрелище «ничего такого»...

Одним словом, бороться с «подпольной» литературой было делом безнадежным. Оказалось, что гораздо проще справиться с легонькими неудобствами, возникшими после появления Бетты в Латеранском дворце. Легендировать ее там, пользуясь терминологией шпионов, оказалось элементарно: «бубенчики» Интагара моментально распустили слух, что это незаконная дочь Сварога, по какой-то прихоти обитающая в деревенской глуши и