у, Уйдет ведь, ну! Клан мой, выручай! Ты! Та самая Муза, эй, скажи? На-а-астоящая… Свет мой для души! [*]

Музыка резко обрывается на самой громкой ноте. И только тогда я, очнувшись наконец, захлопываю удивленно приоткрытый рот.

Ничего себе… сымпровизировали…

Фëдор подмигивает мне, явно довольный моей ошеломленно-восхищенной реакцией, и я не отказываю себе в желании искренне похлопать в ладони.

А затем мой взгляд падает на фигуру Морозова, который стоит у стены, привалившись к ней плечом. И внимательно на меня смотрит.

[*] Стихи авторские, сочинялись под музыку всем известной песенки одной популярной рок-группы.

Глава 14. Ты мой ангел-хранитель

В ушах всë еще немного звенит от слишком быстрого перехода грохочущих гитарных басов к безмятежной тишине. Это придает появлению Морозова удивительно волнующий, даже драматический оттенок… и мое сердце отзывается на всë это тихим, невероятно приятным трепетом.

Неужели я действительно влюбилась в него..? По-настоящему..?

Никакое другое объяснение не могу подобрать этому физическому томлению и приступу острой и немножко даже отчаянной нежности. Такое мне вообще несвойственно. Никогда не испытывала к противоположному полу и пяти жалких процентов от нынешней бури чувств! И это приводит в полное замешательство.

Пока я взволнованно размышляю об этом, Морозов поднимает руку и зовет меня к себе коротким движением пальца. От кого-то другого такой жест мог бы восприниматься слегка унизительным… но только не от него. Таинственное шестое чувство не допускает этого, потому что ясно считывает сквозящую в движении напряженную сосредоточенность на мне. И в ней нет ни капли неуважения.

Я поднимаюсь с места, как загипнотизированная. Чувствую себя беспомощным лунатиком, чьи ноги действуют по воле манящего ночного светила. И барабанщик Жека с понимающей улыбочкой отступает в сторону, давая наконец-то выбраться из ловушки своей ударной установки.

Морозов кивком приглашает меня выйти в коридор и сразу же останавливается.

— Не думал, что ты решишься составить компанию парням в таком домашнем виде, — нейтрально роняет он, пристально рассматривая верхние пуговки моей скромной клетчатой пижамы. — Ты не производишь впечатление настолько общительной девушки…

Инстинктивно поднимаю к свободному, но вполне в рамках приличий вырезу руку. Кажется, как встала утром, застегнула пуговицы только до уровня чуть ниже ключиц.

— Я и не собиралась даже, — оправдываюсь зачем-то. — Хотела всего лишь быстро в сауну заскочить.

— Зачем?

— Так ведь вчера тебе явно что-то подмешали… Надо взять тот сок для проверки состава! Наверняка есть какие-то лаборатории, где это можно сделать…

— Не надо. Я уже поставил задачу начальнику охраны.

Он немного медлит, как будто хочет что-то добавить или спросить, но так ничего больше и не произносит.

— Мне надо еще кое-что рассказать… — вспоминаю я.

— Что именно?

Тяжелые музыкальные басы возобновившейся репетиции из студии наполняют коридор. И ясно, что любые попытки что-то нормально объяснить в подобном грохоте просто бессмысленны.

Морозов что-то говорит, но я ничего не могу разобрать.

— А..?

Тогда он молча берет меня за руку и ведет вверх по лестнице. Когда мы оказываемся подальше от студии, он вдруг, словно невзначай, на ходу интересуется:

— Как тебе сегодняшняя импровизация парней?

— Очень понравилась, — не раздумывая, отвечаю ему искренне и со смешком признаюсь: — Хотя они застали меня врасплох, честно говоря…

— А что ты думаешь насчет смысловой нагрузки их песни?

— Думаю… мм… — я запинаюсь, взбудораженно гадая, стоит ли придавать особое значение вопросу босса или нет. — Думаю, что женской аудитории она бы очень понравилась!

Морозов коротко хмыкает. А когда мы наконец оказываемся на первом этаже, он окидывает быстрым взглядом фойе… и вдруг настойчиво утягивает меня за руку в смежное помещение.

Яркий свет ошеломляет, и долю секунды я слепо моргаю, пока зрение привыкает к резкой перемене.

Судя по прозрачным стенам из прочного стеклоподобного материала и массе разнообразной зелени с экзотическими цветами повсюду, это оранжерея. И прямо-таки в глаза бросается изобилие ароматных цитрусовых, вроде лимона, мандарина и лайма, так что пахнет здесь просто великолепно. Свежо и бодряще.

Принюхиваясь к чудесному запаху, я позволяю подвести себя к нише с красивой узорчатой решеткой для вьющихся цветов и усадить на удобную садовую скамейку с изогнутой спинкой. В здоровенной кадке справа от нее красуется высокий лавр с узкими темно-зелеными листьями, а сверху покачиваются благоухающие бутоны плетистых роз.

— Думаю, ты должна знать, Ника, — тянет Морозов, сунув руки в карманы темно-синих джинсов, и начинает прогуливаться туда-сюда передо мной. — Ночью первого января кое-что произошло…

Он делает паузу, и, заглядевшись на его мужественную фигуру, я машинально переспрашиваю:

— Да?

Сегодня Морозов облачился в очередной симпатичный свитер в черно-белую расцветку. Только на этот раз не с оленями, а с лаконичными ромбами. И ему очень идет такой стиль. Как я заметила, он вообще избегает деловых костюмов и носит только то, в чем ему удобно. И этот спокойный образ безразличного к условностям человека очень мне в нем импонирует.

— Это касается нас с тобой, — он рассеянно срывает с ветки один из распустившихся розовых бутонов и рассматривает лепестки с таким видом, будто ничего важнее этого цветка сейчас просто нет.

— Хорошо, я слушаю, — привычно-прилежным жестом складываю руки на коленях, заставляя себя прекратить пялиться на волнующе атлетическую фигуру босса.

И вдруг отчетливо ощущаю на уровне инстинктов, что Морозов волнуется. Из-за моей реакции, что ли?

— Мы с тобой знакомы не так давно, — медленно произносит он, пристально глядя мне в глаза. А затем медленно, но уверенно заправляет свой цветок в кончик моей косички на плече. — Только встретились впервые вовсе не на новогодней вечеринке… верно?

Несмотря на то, что именно такие слова я и ожидала услышать с того момента, как Морозов упомянул мою же фразу о других «зверях», меня всë равно потряхивает. Я взволнованно сглатываю, мгновенно позабыв о неожиданном украшении в своих волосах.

Он вспомнил!

— Верно, — подтверждаю неловко. — Но напоминать тебе об этом мне показалось тогда неуместным… да и вообще… всë это неважно. Мы ведь просто немного поболтали на улице, вот и всë…

— Ты забыла кое-что упомянуть, — прерывает меня Морозов, чуть сощурившись. — Я пригласил тебя в тот вечер на свидание. И не сдержал своего слова.

— Ничего страшного, ерунда, — теперь уже гораздо спокойнее я пожимаю плечами, отчего Морозов вдруг еле заметно мрачнеет. — Это же случилось не по твоей вине. Так сложились обстоятельства. Так значит… у тебя получилось всë вспомнить первого января? После того, как ты предложил взаимовыгодную сделку?

Он отрицательно качает головой.

— Нет. Я вспомнил всë, когда подвез тебя после новогодней вечеринки в общежитие. Ночью, прямо на улице.

— А! — озаряет