шахматы Батянина, — констатирует и без того уже очевидный факт. — Он будет зол, если коллекция фигур пострадает. Я помогу.

К моему удивлению, Короленко в самом деле наклоняется вниз, собираясь заглянуть под стол ради пресловутой шахматной фигурки. А вот Ян неожиданной помощи, похоже, совсем не рад. Он вообще уползает еще дальше, под нижнюю полку ближайшего стеллажа, и держит направление на пространство под бильярдным столом для активного отдыха офисных сотрудников.

Уж не знаю зачем, но Короленко вдруг стремительно и неумолимо обходит стеллаж и преграждает Яну путь. Точь-в-точь каменный страж-великан, который почуял в нелепом парнишке-курьере нарушителя своего спокойствия.

— Стоять, — ногу в хищно-черном дорогом ботинке он выставляет буквально перед носом своей жертвы. — Вылезай оттуда, живо. Иначе я шкуру с тебя спущу, тихушник мелкий! Медленно… понял?

Я во все глаза наблюдаю за агрессивным Короленко. Что это на него нашло?

— Артур! — раздается резкий оклик очень низкого сильного голоса. — Оставь моего курьера в покое, ты и так его запугал в край.

Незаметно вернувшийся Батянин стоит неподалеку и прессует его тяжелым недовольным взглядом исподлобья. А Морозов и Диана, вышедшие из лифта вместе с ним, вообще смотрят на Короленко так, будто никогда его таким эмоциональным не видели.

Желваки на его гранитной физиономии коротко дергаются. Затем он нехотя отходит от безмолвно замершей под стеллажом фигуры в сторону.

— Ян, ты можешь идти, — спокойно кивает ему Батянин. — У тебя сегодня плотный график, проверь расписание в своей электронке.

Парнишка как-то по-крабьи боком поднимается и, пришибленно глядя себе под ноги, быстро-быстро семенит прочь под преследующим его взглядом Короленко.

— Ты чего так на беднягу взъелся? — интересуется у него Морозов. — Работу выполняет, не халтурит, ведет себя тише воды, ниже травы. Я вообще ни разу не слышал, чтобы он даже рот раскрывал. Парень часом не немой?

— У него проблемы с голосовыми связками, — раздраженно вмешивается Батянин, — поэтому он такой молчун. Не стоит его цеплять. Особенно это тебя касается, Артур.

Я удивленно моргаю. Это Ян-то молчун? Хотя вообще-то со связками у него точно проблемы…

— Всему есть свои причины, — мрачно комментирует Короленко. — Он мутный какой-то, этот твой курьер.

— Я дважды повторять не стану.

— Ладно, понял уже, что это твой любимчик. Не трону… Андрей, я хотел переговорить с тобой по важному делу.

Батянин кривовато усмехается.

— Сегодня у всех ко мне на удивление очень важные дела. Вы с Матвеем сговорились, что ли? Ладно, готов выслушать. Кто первым начнет?

— Я! — одновременно отвечают оба.

И сразу же скрещивают друг на друге сумрачные взгляды, словно нетерпеливые быки, собравшиеся пободаться за право занять место на водопое бок-о-бок с вожаком.

— Артур, мое дело не терпит отлагательств, — морщится Морозов. — Речь идет о Германе.

Нахмурив густые брови, Короленко неожиданно тянет:

— Как и у меня… — и обращается к Батянину: — Андрей, я думаю, необходимо всë это обсудить вместе. Взаимосвязь наших дел очевидна.

Имя «Герман» оказывает на главу корпорации «Сэвэн» моментальное воздействие. Хищное лицо Батянина, изуродованное устрашающим давним шрамом, темнеет. Он резко кивает на дверь приемной:

— Давайте-ка все кабинет.

Правда, шагнувшую следом Диану он тут же останавливает.

— Но почему? — искренне возмущается она. — Я тоже хочу узнать об этом Германе побольше!

— Не сейчас. Наберись терпения… и лучше составь пока компанию моему курьеру, — небрежно предлагает Батянин. — Уверен, твоя поддержка ему сейчас не помешает.

Возмущенное выражение на лице Дианы смазывается другим — то ли смятенно-сконфуженным, то ли разочарованным. Тем не менее, она хоть и с тяжелым вздохом, но подчиняется отцу.

— В ближайший час никаких звонков, Арина Львовна, — роняет Батянин, направляясь в свой кабинет мимо пожилой секретарши-колобка в лавандовом костюме.

— Как скажешь, Андрей Борисыч, — очень по-свойски откликается она добродушным тоном человека, уверенного в своем праве на подобную фамильярность к начальству.

Не удивлюсь, что она не просто какая-то давняя его знакомая, а вообще близкая родственница. Тетушка или кто-то вроде того.

Вход в батянинский кабинет оказывается для меня сюрпризом. Потому что за дверью в приемной вместо помещения оказывается короткая витая лестница с довольно крутыми ступеньками, ведущими на верхний ярус пентхауса с выходом на крышу. И хотя подниматься тут не очень высоко — всего-то один пролет, — дыхание слегка сбивается, а сердце ускоряет свой бег. По спине бегут мурашки…

И уже на десятой ступеньке я осознаю, что основная причина моего сбившегося дыхания — вовсе не подъем, а Морозов.

Он замыкает нашу цепочку последним, и я постоянно ощущаю его присутствие каждой клеточкой тела. Быстро оглядываюсь, поддавшись волнению… и ловлю пристальный взгляд синих глаз на своей пояснице.

Ох, Морозов, ну куда ты смотришь..?

Глава 17. Мрачная тень корпорации

Щеки заливает горячий румянец. Совсем смутившись от пристального мужского внимания к области моей пятой точки, я перестаю внимательно смотреть под ноги…

…и тут же спотыкаюсь о следующую ступеньку.

От встречи моего носа с лестницей спасает быстрый рывок за талию назад. Всей спиной врезаюсь в крепкий торс Морозова. Сжав меня одной рукой, он выдыхает на ухо приятно-теплое:

— Осторожней… — и, чуть помедлив, с мягким толчком выпускает на свободу.

На верхний уровень пентхауса, где расположен кабинет главы корпорации «Сэвэн», я добираюсь, как в сладком тумане. Будто ног под собой не чую… зато спина вся по-прежнему горит огнём от затылка до ягодиц. И колени беспомощно слабеют.

Умопомрачительное какое-то состояние! Я словно бабочка, угодившая в опьяняющий нектар роскошного соцветия…

Приглашающему жесту Батянина я повинуюсь скорее на автомате, чем осознанно. Вхожу в кабинет на подгибающихся ногах и только потом замечаю потрясающий вид на заснеженный зимний город из огромного окна во всю стену.

Монохромный интерьер помещения кажется его миниатюрным отражением в расцветке. Только если на городских улицах сейчас преобладает белый цвет сугробов, то кабинет просто утопает в бархатно-черном мраке. Плиты пола бликуют антрацитом, а вся стена за широким столом из темного стекла напоминает шахматное поле из-за черно-белых квадратов дизайнерской росписи.

Минимализм и неприхотливость Батянина тут прослеживается во всëм. Потому что из мебели малую часть пространства кабинета — что характерно, в самом центре, — занимает только его солидное рабочее место с удобным кожаным креслом-вертушкой и длинный стол для важных переговоров с восемью черными стульями. Нет никаких шкафов, картин или хотя бы полок с фотографиями или книгами. Только справа от хозяйского кресла стену занимает оромный прямоугольник видеоэкрана, подключенный к компьютеру, намекая на то, что владелец кабинета предпочитает всю интересующую его информацию хранить исключительно в электронном виде.

Что тут скажешь… Мужская концепция бизнеса в чистом виде!

— Не будем терять